Мальчик нарасхват
Шрифт:
Или же причина не в этом?
Я ведь не знаю, что у них там стряслось. Не думаю, что это из-за Андрея-Олега. Ну как-то не верится, ведь родители пацана ни сном ни духом о нем не подозревают. А ведь засранец-братец тоже сбежал. Что же у них там творится?
Пацан все время молчит. А если подумать, я ничего о нем не знаю. Не только о его семье, ближайшем окружении, но и о предпочтениях, интересах.
Волнует ли меня это?
Поворочавшись на месте, взбил подушку. Снова опустив на нее голову, уставился на тонкую полоску света, пробивающуюся
Скорее нет, чем да, и все-таки…
Вдруг дверь открылась шире, яркий свет лампочки залил почти половину кровати. Машинально зажмурившись и притворившись, что я сплю, прислушался. Никакого копошения не было. Щелчок закрываемой двери, тихие шаги, затем скрип кровати. Поняв, что занимаю слишком много места, отодвинулся к краю, перевернувшись на другой бок. Тишина.
Вдруг вздохнул. Терпеть не могу пустые переживания. Вреда от них много, а толку мало.
– Это… - спустя время раздалось неожиданно тихое бормотание, переходящее в обеспокоенный шепот, - знаете… знаешь, я не такой трус, как кажется.
Я молча распахнул глаза, вглядываясь в ночную темноту. Пацан, временами запинаясь на словах, тем не менее уверенно продолжил:
– Но я не могу понять одного: зачем? Вы, то есть, ты ведь сам мне говорил…
Постепенно решительное бормотание стихло, резко оборвавшись, под конец став едва слышным робким шепотом. Отвечать я не спешил, с силой сжимая край одеяла, даже вцепившись в него. Сердце билось тревожно, я с трудом выровнял дыхание.
Все, сплю я. Не до подобных вопросов мне.
***
Просыпался я за ночь раза три. Первый раз закрыл окно в спальне, которое оказалось приоткрытым, к моему удивлению. Второй раз от какого-то шума: Лапину не спалось. Последний же раз лупил глазами в потолок уже ближе к утру. До звонка будильника осталось меньше получаса. Осознание того, что все еще есть возможность поспать, но скоро вставать, только больше укрепляло нежелание идти куда-либо.
Поворочавшись с боку на бок, все никак не мог согреться. Особенно мерзли пальцы на ногах и нос. А еще не покидало чувство, что что-то не так. Кое-как разлепил глаза.
Пронюхал, что одеяла на мне почему-то нет. Потому и холод собачий, зуб на зуб не попадает. Зато сладко сопящий пацан был укутан, словно в кокон, только макушка и торчала.
Перестав обнимать себя руками, чтобы хоть как-то сохранить частичку тепла, хмуро зашевелился. Еще минут пять ушло на то, чтобы отвоевать у сожителя кусочек одеяла. Не то чтобы он сопротивлялся, вот только практически все покрывало оказалось у него под тушей, что, очевидно, создавало некоторые неудобства.
Промучившись какой-то отрезок времени, плюнул на затею. Минуты, отведенные на сон, спешно утекали, что страшно меня огорчало. Решив больше не мешкаться и подремать хотя бы еще оставшиеся пятнадцать с копейками минут.
Впрочем, мерзнуть тоже не хотелось, поэтому поступил я следующим образом: пододвинувшись к кокону практически вплотную, с трудом, но засунул под него ноги. С наслаждением ощущая желаемое тепло, не заметил
Чувствуя, как понемногу согреваюсь, слегка улыбнулся. Приятно. Как же вставать не хочется. Надеюсь, будильник не посмеет прерывать меня ближайшие минут десять.
Коротко выдохнув, уткнулся носом в комок одеяла. Было мягко, не пойми откуда взявшиеся волосы щекотали лицо. Когда они проворно лезли в ноздри и рот, я не шибко радовался, но хотя бы пахло приятно. Шампунем, который я самолично купил несколько дней назад.
Твою мать.
Спать мне почему-то расхотелось. Но встать или хотя бы отодвинуться желания не появилось. Разумеется, сначала потребовались усилия, чтобы не отпрянуть.
Чего я паникую? Греюсь ведь. Не более.
Медленно вдыхая носом, попробовал успокоиться. В принципе, я и так был спокоен, вот только лишь внешне. Все же когда находишься в такой непосредственной близости с тем, кого поцеловал пару раз, хочешь не хочешь, а заволнуешься. Да что в этом такого, скажите вы, взрослый ведь мужчина, с чего бы мне переживать? А я соглашусь. Вот только есть маленькое “но”. Даже два. Это парень, и он в разы младше меня.
Но, несмотря на это, отступать я не стал, посчитав, что такое поведение недостойно меня. Да, бояться чего-то совсем не стыдно и естественно, но конкретная трусость никому не к лицу.
Правда, я слегка спасовал, когда кокон вдруг активно зашевелился. Мое сердце тоже зашлось ходуном: одно дело, когда жмешься к спящему человеку, и совсем другое, когда к бодрствующему.
К счастью, спас меня в кои-то веки как нельзя кстати запиликавший будильник. Перекатившись в сторону, отключил механизм, бодро вскочив на ноги.
Что ни говори, а это было опасно.
***
За прошедший день ничего не произошло. Ни хорошего, ни плохого. Настроение стойко цеплялось за отметку “нейтрально”, и ничто не могло сдвинуть его хоть на миллиметр вниз или вверх.
Вместо того, чтобы тушеваться о проблемах насущих, я решил углубиться в работу, а в свободное время… шучу, не было у меня свободного времени. На обеденном же перерыве меня волновал всего один вопрос: как скоро и чем я могу набить желудок.
Вернувшись домой, заметил только одно изменение: Лапин, несмотря на свое обещание, данное днем ранее, обнаружился в квартире. Рожа у него была насупленная и хмурая.
Хмурый, по-настоящему обеспокоенный чем-то Матвей - явление такое же странное, как если бы я вдруг с искренней счастливой улыбкой отдал последние деньги нищему на улице.
Не то что я конченный и бездушный жмот, а белобрысый - вечно улыбающийся идиот… но вообще-то так и есть.
По собственной глупости однажды я воспитал в себе жадность, от которой теперь избавиться весьма и весьма затруднительно, а Матвей… ну а что Матвей? Таким рассерженно-недоуменным я его видел всего раза два-три. Думаю, этим все сказано.