Мальчик нарасхват
Шрифт:
Видя, какой эффект мое касание к волосам пацана произвело на Андрея-Олега, на лице которого проскользнуло сразу несколько эмоций, задумчиво прищурился. Взглянув на застывшего сожителя, снова перевел глаза на хмурящегося собеседника. Видимо, я заставил его понервничать.
Не переставая наблюдать за Андреем-Олегом, который в свою очередь внимательно отслеживал все мои движения, наклонился к макушке пацана. Касаясь щекой его, на удивление, мягких волос, хитро взглянул на побагровевшего лицом паренька. Позволив себе масленую улыбочку, участливо поинтересовался:
–
– Живете вместе, - обнажил зубы Андрей-Олег, - это значит?..
– Да, то и значит, - заверил я, прикрыв глаза, на что мне зло зашипели в ответ:
– В таком случае это карается законом: Артем еще не совершеннолетний.
– Знаю, - кивнул.
– Но сам ты чем меня лучше? У нас хотя бы все обоюдно, а что насчет тебя? Думаешь, принуждение лучше?
– Я не… - попробовал было возразить парень, но я его грубо перебил:
– Не утруждайся. Я осведомлен о ваших с ним бывших, - вновь выделил я слово интонацией, концертируя на нем внимание, - отношениях.
Пауза. Милостиво дал забеспокоившемуся Андрею-Олегу время для размышлений, после чего продолжил:
– Именно поэтому говорю, чтобы ты оставил па… Артема в покое. Насовсем. Признай, из нас двоих я гораздо предпочтительнее в качестве партнера, верно?
Замолчал. Ни застывший Андрей-Олег, ни пацан не проронили и слова после моей речи. Оба словно воды в рот набрали, так и стоят, насупившись, словно нашкодившие детишки. Впрочем, так оно и есть.
– Пойдем, - убрав руку с плеча сожителя, потянул его за локоть в сторону выхода из двора.
– Куда?
– оторопело пробормотал пацан, позволяя тащить себя.
Но, заставив нас резко остановиться, за спиной вдруг послышался громкий окрик:
– Стой!
Остановившись, я вопросительно повернул голову, настороженно смотря на хмуро ухмыляющегося Андрея-Олега.
– Это, - сделав шаг к нам навстречу, выдал он, - похоже на простое разводилово. Очковтирательство. Лохотрон. Будто вы сговорились.
На секунду отведя взгляд, бесстрастно уточнил:
– Тебе нужны доказательства?
Андрей-Олег кивнул, а я, притянув безвольно болтающегося пацана, приник к его губам, раскрывая их своими, но не спеша углублять поцелуй, создавая лишь видимость. Простояв в такой позе несколько минут, оторвался от сожителя, стараясь не смотреть на него. Вместо этого взглянул на пораженного Андрея-Олега с широко раскрытыми глазами.
– Ну? Что на это скажешь? Стал бы я, взрослый мужчина, придуриваться до такой степени?
Парень ничего не ответил, а я, небрежно фыркнув, снова развернулся, утаскивая за собой пребывающего в прострации пацана. Шли мы быстро и не оглядываясь. Между этим я украдкой косился по сторонам, настороженно отмечая, заметил ли нас кто или нет.
В округе было тихо. С одного бока тянулась равнодушная стена многоэтажки, с другого - пустующая в кои-то веки детская площадка: слишком сыро и противно было на улице для наплыва детей. За спиной слышались лишь сбивчивые шаги пацана, который, не успевая за моим расторопным шагом, то и дело неуклюже спотыкался, но не жаловался. Больше нас никто не останавливал,
Оказавшись за многоэтажкой, отпустил руку пацана. Не беспокоясь, отстал ли последний или все так же идет следом, я ни разу не обернулся и не сбавил темпа. Наоборот, мне до чертиков хотелось сорваться на бег и бежать куда-нибудь, бежать, пока подпорченная курением дыхалка не напомнила бы о себе. Балласт за спиной отталкивал эту навязчивую идею.
Крепко сжимая зубы, упрямо смотрел себе под ноги, краем мысли замечая, что грязь на ботинках стала более заметной с прошлого раза. Разговаривать не хотелось, смотреть на кого-то - тоже. Упорно старался смириться с произошедшим.
Пройдя метров сорок-пятьдесят, немного поостыл. Полностью успокоиться, разумеется, не получилось, но метать молнии и нестись куда-либо сломя голову больше не хотелось. Неприятный осадок на душе заставлял временами морщиться.
“Взрослый мужчина”. Тьфу ты. Да я сам еще мальчишка, раз умудрился наломать таких дров. Не знаю, что сказали бы мне об этом родители, будь они живы.
Вдруг молчание стало меня угнетать. Нет, до ушей долетали отрывки многочисленных разговоров, веселых или сердитых, чьи-то голоса, задорный детский смех, - мы проходили мимо кинотеатра, - но услышать мне хотелось совсем другой голос.
– Черт, да не молчи ты, скажи уже что-нибудь!
– все-таки гаркнул я, не вытерпев, заставив двоих девчонок-подружек шарахнуться в сторону, выпучив глаза.
Нежные натуры, тоже мне. А у меня вот, может, сердце ранимое, и такое отношение меня обижает?
Не услышав ответа, я обиделся уже капитально. А обида у меня подразделяется на два типа: обижульки, как их когда-то назвала Алина, в этом случае я просто демонстративно дуюсь, а еще есть “плевок в душу”, когда я начинаю усердно зверствовать и карать всех, кто попадется под руку. И сейчас, как уже можно было догадаться, первое плавно переросло во второе.
Резко развернувшись на пятках, открыл рот, чтобы задушевно высказаться, но брошенные слова растворились в воздухе, не найдя своего слушателя. Несколько секунд я изображал столб, тупо смотря перед собой. Затем, осознав, что пацана нет, а я действительно стою один, принялся лихорадочно озираться и вертеть головой, рыская взглядом по лицам. Да чтоб вас всех!
С чувством ругаясь сквозь зубы, принялся идти против течения напористой толпы, которая несколько минут назад выползла из кинотеатра и теперь целенаправленно куда-то направлялась, сметая все на своем пути. По ногам топтались, грубо пихали в бока, недовольно цыкали в лицо и громко смеялись прямо в уши, но я с завидным терпением отнесся ко всему этому, хотя пару раз возникало стойкое желание пихнуть кому-нибудь особо усердному в рожу локтем. Продолжая настойчиво протискиваться между людьми, тянул шею и старался выцепить взглядом из затылков и лиц ту самую лохматую голову. Кричать было бессмысленно: голоса множества человек напрочь заглушили бы мой.