Мальчик со шпагой.Звездный час Сережи Каховского (журнальная версия)
Шрифт:
Разве так бывает? Только что держали рапиры, был бой, и казалось, что хоть тысяча врагов налетай, никто не страшен! Женька Голованов… Большой такой, сильный, наверно. Где его сила и смелость? Ленька Мосин. Как он подошел тогда: "Не люблю, если кто-нибудь на меня обижается…" Что же он, обидеть боялся этих типов? Трус он, вот и все! И Сенцов… Новенький, еще кандидат, но ведь тоже рапиру держал. И перед знаменем стоял на линейке.
Ну есть же, черт возьми, такие слова: "Взяв оружие в руки, обещаю, что ни трусостью,
И Олег, видимо, думал, о том же.
– Финалисты… – сказал он с едкой досадой. – Цвет и надежда клуба… Красивые слова говорим, песни поем о гордости и чести, а перед первой же встречной шпаной готовы… Тьфу!.. Ну вот что: в шесть – совет.
Он повернулся к Мите:
– Извини уж, придется отложить наш праздник. Ты приди к шести. И вы, ребята, придите. Договорились?
– Мы же не члены клуба, – сказал Генка.
– Ничего. Вы как свидетели приходите. Ты ведь, кстати, знаешь этого Лысого.
– И Гусыню, – сердито сказал Кузнечик.
На улице заспорили. Митя доказывал, что не надо его провожать, ничего больше с ним не случится. А Серёжа утверждал, что надо – на всякий случай. Генка слушал, слушал и сказал Мите:
– Ну а если нам хочется? Жалко тебе разве?
И Митя сразу согласился.
Потом Серёжа с Генкой проводили Наташу. Тоже на всякий случай.
Когда шли к Серёжиному дому, Кузнечик сказал:
– А я сначала думал, что она твоя сестра.
– Наташка? Да что ты! – Я – Каховский, а она – Лесникова. Ты вообще… как с луны упал. Пять лет в соседних классах учились, а ты будто сегодня первый раз увидел ее.
– Ну и что? Я, может, до сегодняшнего дня на девчонок вообще не смотрел… А у брата и сестры иногда бывают разные фамилии.
– Наташка и в самом деле как сестра, – объяснил Серёжа. – Мы всю жизнь вместе росли, в одной квартире. Только в разных детских садах были, и как-то получилось, что в разные классы нас записали. Зато дома все время вместе. Даже игрушки были общие.
Генка вздохнул:
– Тогда понятно, что ты ничего не замечаешь.
– Чего не замечаю?
– Какая она красивая, – отважно сказал Кузнечик.
– Да ну тебя! – отмахнулся Серёжа. – Ну, пусть красивая… Тут выть хочется, а ты чепуху говоришь. Такой день был сначала хороший, и вдруг все кувырком!
– Он и сейчас хороший, – возразил Генка. – Не может он плохим сделаться из-за того, что нашлись три труса.
– Целых три! Сразу! Как будто самое обычное дело.
– Зато Митька молодец, – сказал Генка
Это была правда. И этой правдой Серёжа слегка утешился.
Совет собрался ровно в шесть. К точности привыкли и ею гордились.
Мосин, Голованов и Сенцов сидели в уголке кают-компании. Молчаливые, с опаской в глазах. Они не сняли курток.
– Почему
Из-за совета у Самойлова пропал билет в кино, и он был настроен угрюмо.
– Не трогай их, – попросил Олег. – Формы у них нет. По крайней мере, полной… Все собрались?
Это был не просто вопрос. Это было начало совета.
– Командир барабанщиков здесь! – озорно выкрикнул самый младший – Данилка.
– Капитан первой здесь, – буркнул Владик Самойлов.
– Капитан второй группы здесь!
– Капитан третьей здесь!
– И четвертой тоже, – весело известил Алешка Смирняков.
– Капитан знаменной группы здесь, – сообщил Володя Огоньков. – Это, значит, я. А капитаном пятой будет, значит, он. Группа уже решила.
И Володя указал на Серёжу.
– А почему посторонние? – ревниво спросил Данилка, глядя на Кузнечика и Наташу.
– Это не посторонние, а мои друзья, – сказал Серёжа. – По делу пришли, а не к тебе, Даниле, в гости.
– У всех друзья. Ну и что? – придрался Данилка. – А ты и сам еще не член совета. Мы еще за тебя не голосовали.
– Данила! – сказал Олег. – Вот я терплю, терплю, а потом возьму и выдеру!
– Когда? – жизнерадостно поинтересовался Данилка.
– Боюсь, что скоро.
– Не-а…
Сели у круглого скрипучего стола.
Олег спросил, не возражает ли кто-нибудь против нового члена совета – Сергея Каховского. Никто не возражал. Серёжа украдкой показал Данилке язык.
Беда, случившаяся днем, словно отодвинулась. Все было просто и спокойно. Даже Митя, сидевший рядом с Данилкой, слегка улыбался.
Но вот поднялся Олег. Уперся ладонями в стол, и тот заскрипел, застонал.
– Внеочередной совет, – сказал Олег. – Я понимаю: воскресенье, всем хочется отдохнуть. У Самойлова билет полетел. А что делать? Случилось такое, что ни ждать, ни молчать нельзя… Вот Кольцов мог бы лучше меня рассказать, но ему трудно: губа разбита. Они шли вчетвером: Кольцов, Голованов, Мосин, и Сенцов. Их остановили четыре хулигана. Не старше этих. Но нахальнее, это точно. Потребовали деньги, обыскали. Потом велели отдать ремни. Трое отдали: Голованов, Мосин, Сенцов.
Он повернулся к тем троим, сидевшим в углу.
– Это так?
Они медленно поднялись.
– Так? – повторил Олег.
Они молчали.
Серёже неловко было на них смотреть. Он стал смотреть на ребят за столом. Данилка тревожным шепотом допытывался у Мити:
– Почему ничего не сказал? Ну почему? Это хорошо, да?
Олег очень сдержанно спросил еще раз:
– Это так было?
Голованов хрипло сказал:
– Так…
– Вообще-то не совсем так, – вежливо сказал Сенцов. – Мы не отдавали ремни. Они их взяли сами.