Мальчик со шпагой.Звездный час Сережи Каховского (журнальная версия)
Шрифт:
– А я все равно ничего не понял.
Антонина Егоровна вдохновенно заговорила о том, как много значит в математике интерес и старание. Вот Каховский всегда утверждал, что у него нет математических способностей, а сегодня заинтересовался необычной задачей, сделал усилие и…
– Каховский, ты меня слушаешь?
Серёжа не слушал. Дверь класса была приоткрыта, и в ней стоял Василек Рыбалкин, по прозвищу Негативчик, сокращенно – Нега. Данилкин барабанщик. Удивительное большеглазое
Что он здесь делает? Во-первых, он учится в ту же смену, что и Серёжа, значит, должен быть на уроках. Во-вторых, он из другой школы. В-третьих, он вообще не должен быть ни в какой школе, а обязан сидеть дома, потому что у него ангина.
Василек встретился глазами с Серёжей, поманил его ладонью и отступил за дверь.
– Антонина Егоровна, разрешите выйти!
– Что с тобой?
– Ну, очень надо!
– Ты что, переволновался у доски? Ну… иди, пожалуйста.
Встревоженный взгляд Кузнечика: "Что?"
Ответный взгляд: "Не знаю. Кажется, тревога".
Нега ждал у двери. Сиплым от простуды голосом сказал:
– Мой велосипед внизу, в коридоре. Отряд громят. Жми. Там Митька.
Данилка научил своих барабанщиков говорить коротко и четко. Олег научил фехтовальщиков "Эспады" действовать быстро.
Уже на Октябрьской улице, на спуске, с замирающим от тревоги и скорости сердцем Серёжа сообразил: правую штанину он ничем не защемил. Если попадет в цепь, будет много грохота. Но скорость не снизил. Все обошлось.
Один из слесарей отдирал от стены доски стеллажей. Другой срывал дополнительную электропроводку, которую ребята протянули для освещения во время киносъемок. Еще двое рабочих вытаскивали декорации и вносили столы и шкафы. Они подошли к двери кают-компании и хотели взять фанерную спинку королевского трона, стоявшую у косяка.
– Назад! – сказал Митя Кольцов.
Он стоял на пороге кают-компании, загораживая дверь. Кулаками упирался в косяки. В левом кулаке была зажата рапира – Митя держал ее за клинок под рукояткой, концом вниз.
– Ну-ка ты, подвинься, – хмуро сказал небритый дядька и потянулся к декорации.
Митя не подвинулся. И вообще не двинулся с места.
– Назад! – четко повторил он.
– Отойди, отойди, – поспешно сказал дядьке домоуправ Сыронисский. – Не трогай, это потом. Опять скажут, что мы на детишек бросаемся.
Слесари ухватили фанерную колонну дворцового зала и поволокли к выходу.
– Назад! – сказал Серёжа, появляясь на пороге.
Слесари нерешительно остановились. Один все-таки сказал:
– Отойди с дороги, малявка…
Серёжа только что прошел мимо сваленных в грязь у крыльца
Стоп. Стоп, так нельзя. Нельзя забывать одного: что ты капитан "Эспады". Надо отдышаться. Надо сосчитать хотя бы до десяти. И обратно: пять… четыре… три…
Слегка сбивчиво, но уже почти спокойно он сказал:
– Кто вас сюда пустил? Вы находитесь на территории пионерского отряда "Эспада". Прекратите погром!
Сыронисский повернулся к человеку с приветливо-скучным лицом и большой нижней губой.
– Видите, товарищ Стихотворов? Так они все и воспитаны.
Тот сокрушенно покачал головой. Видимо, соглашался, что воспитаны кошмарно.
– Между прочим, – сказал Сыронисский Серёже, – ты бы постеснялся. Это товарищ из районо.
– Между прочим, догадываюсь, – резко ответил Серёжа. – Странно, что он разрешает вам громить пионерский отряд.
– Это не погром, а подготовка к ремонту. В ваших же интересах, – сладко сказал инспектор Стихотворов.
– Я вижу, – сказал Серёжа.
Он повернулся к Мите:
– Ключ от кают-компании у тебя?
– В кармане, – откликнулся Митя, продолжая загораживать дверь.
– А где Олег?
– В институте задержался. Я уже позвонил.
Серёжа ушел из прохода. Пусть уносят колонну, не в ней дело.
Он подошел к Мите и загородил его.
– Запрись изнутри, – велел он. – Набери по телефону ноль-два, вызови милицию. Скажи: взрослые люди громят пионерский клуб.
– Я уже вызвал, – сказал Олег. Он встал в дверях спортзала, запыхавшийся, в расстегнутом пальто.
За ним стояли Василек Рыбалкин, Рафик Сараев, Данилка и Генка с двумя портфелями – своим и Серёжиным. Видно, понял Кузнечик, что сегодня уже не быть им с Сергеем на уроках.
– Я вызвал милицию, – повторил Олег. – Сейчас приедут.
Потом он обратился к Сыронисскому:
– Конечно, я знал, что вы способны на всякое хамство. Но не думал, что осмелитесь на такую открытую наглость.
– Я не понимаю… – начал Сыронисский.
– Я тоже не понимаю, – поддержал инспектор Стихотворов. – Вы заняли странную позицию, Олег Петрович. Все происходит совершенно законно.
– Подлость по отношению к детям не может быть законной, – сказал Олег.
Стихотворов оскорбился: