Мальчики + девочки =
Шрифт:
Завтра – среда.
Целую.
27 января
Привет, милый, с утра в четверг было хорошее настроение (когда поговорили по телефону), а потом стало прокисать, и отчего-то захотелось плакать. Пишу в пятницу. Шла вчера на занятия английским: шесть часов, смерклось, темное небо, по нему бежали светлые облака, половинка луны высоко-высоко, чистый белый снег скрипит под ногами, пятнадцать градусов мороза, никого: если б не цивильные фонари – впрямь деревня и деревня, и даже, может, где-нибудь в России. Наверное, брошу ходить в эту группу. Пять корейцев, у которых не разбираю ни звука, японка с зубами, гражданин Израиля из Молдовы – все по очереди рассказывают свою анкету. Я повторяла то же, что уже рассказывала на первом уроке, когда корейцев и гражданина Израиля из Молдовы не было. Гражданин сказал, что его зовут Нахум. С ударением на первом слоге. Сообразительный Дейв (хозяин и учитель), знающий некоторые слова по-русски, переспросил: Нахум, Нахум? Никто ничего не понял. Кроме меня. Я сохранила непроницаемое выражение. Так вот, нахум мне эти встречи с корейцами? Общение лично со мной заняло минут пять. А просто послушать язык, и не в корейском, а в американском варианте, я могу по телевизору.
Рассказываю
После этого я, сказав несколько вступительных слов, предложила посмотреть мой фильм про личную жизнь Сталина. Смотрели замечательно. Я смотрела больше на них, чем на экран, и видела, как они увлечены, многие сидели с полуоткрытыми ртами. Даша глядела отдельно на монитор и язвительно улыбалась, но затем перестала, и я увидела, что и ее захватило. После она объясняла, что было не так противно оттого, что черно-белый вариант (американская техника отчего-то потеряла цвет). Обсуждали тоже замечательно. Все поняли, все оценили. Задавала им вопросы. Например: насколько личные качества человека влияют на проводимую им политику в Америке. Ответ: в Америке все обсуждается, все выносится на свет, потому такие действия и такие проявления личности, как у Сталина, были бы невозможны.
Небольшой перерыв – и Маришкин фильм «Повезло родиться в России» . И опять смотрели, затаив дыхание. Я видела фильм трижды. Один раз в Москве – он мне понравился; второй раз у Бетти – была в тяжелых раздумьях, показалось длинно, плохо сцеплено и малопонятно, я не была уверена, можно ли использовать его на уроке, но все же решила рискнуть; и вот третий раз – когда, глядя вместе с ними, поняла, что правильно сделала. Вслед за обсуждением попросила написать короткие рецензии на один из двух фильмов. Практически все написали про Ммаришину картину. Двое – про мою. Даша немедленно отпустила едкое замечание по этому поводу. Я спокойно ответила, что последнее впечатление всегда западает больше, нежели предыдущее, все логично. Один из двух отзывов содержал мысль о том, что союз Надежды со Сталиным проецируется на союз народа со Сталиным: то же обожание сначала и депрессия, коварство, подавление и фактическое самоубийство или убийство потом. Молодец рецензент. Марише отправлю листочки про ее фильм – ей будет интересно.
Около девяти мы с Дашей отправились в Kamakura (так пишется) и ели суши. На этот раз я была вполне удовлетворена. Она тоже. Я не выпендривалась и в некоторых случаях, чтобы не напрягаться, говорила ей: переведи. Она участвует в процессе как настоящий ассистент. Мне не жаль будет платить ей повышенный гонорар: она заслуживает. Но, конечно, самое трудное – впереди, когда я уже по-настоящему начну цикл лекций. Господи, благослови.
У нас минус 18, если по Цельсию.
Целую.
30 января
Мой милый, как мне нравится Витя Шендерович, какого изумительного противника вырастил себе на свою шею Володя Путин! Что касается объективной реальности – не знаю, не знаю и не знаю. Шендерович уверен, что речь идет о безграничном желании власти и только. Мне же видится, что человек хочет хорошо исполнить порученную ему работу. Для страны, что бы там ни говорили. Больной, тяжелой, как колода, страны. Иное дело, что в своих действиях он ограничен своим видением, своей культурой, своим воспитанием (разнообразным, между прочим), так же как и объективной ситуацией в стране (во многом все той же), но главная беда, конечно, что он является инструментом – по воле или неволе истории и своей лично – тех сил, которые тупо, из-за неспособности, эгоизма и агрессивности, упираются в усиление бюрократии, цензуры, прокуратуры и так далее, на деле возвращая нас в колею. Чубайс и даже Явлинский в этих условиях считают необходимым и возможным работать с Путиным, борясь за противовес (Собчак тоже входил в фактор воспитания). Шендерович считает, что надо работать против Путина. Обе точки зрения убедительны. Блестящему Вите трудно возразить. Только чтобы это не оказалось паркетной оппозицией. И Витя, и Дима Муратов, и Сергей Пархоменко – по уму и чести из первых. Киселев – вряд ли. Однако Путина реально подпирают не столько Хакамада и Рыбкин, сколько серая тьма, имени которой мы не знаем, пока. Но она это имя имеет, предположим, господин Устинов. И скорее, она выковыряет Путина из кресла, воспользовавшись любой возможностью, и вот тогда мы получим то, чем столько времени друг друга пугали. Не дай-то Бог. Я знаю, как созрела идея Комитета-2008 . Я слышала по Радио Свобода программу Шендеровича с Каспаровым, также большим радикалом и большим умницей,
Здесь ослепительно яркое солнце и такое же ослепительно голубое небо, ослепительно белый снег и сильный мороз, и все вместе напоминает какие-нибудь Альпы, а из более знакомого – Бакуриани. Американы бегают в джинсах и курточках, замотав шею шарфом, напялив ушанки, вязаные шапки, башлыки и непременно в огромных теплых рукавицах, варежках или перчатках. Некоторые, однако, – вообрази! – идут спокойно, нарочито выставив голую грудь и без головного убора. Иногда у них синее лицо, а иногда вовсе даже розовое. Мы ездили за провизией посреди этого великолепия, но и в машине мерзли. Они много занимаются спортом, потому такие здоровые. Здание, в каком наш офис, называется Armori , в переводе – Арсенал . В центре – большой спортзал, с гаревыми дорожками, снарядами, матами и всем, чем полагается. Как ни придешь – тренируются бегуны, прыгуны в высоту и прочие охочие. Чтобы попасть к нам на этаж (второй), надо обойти зал по периметру снаружи. С одной стороны идешь – сбоку классы и тоже офисы (военные). А с другой – какие-то огромные черные баки нависают над головой, огромные вентиля, нечто сильно индустриальное: такие места действия для драк, беготни и перестрелок любят в Голливуде. Однажды идем – а навстречу два бойца с большим количеством ружей через оба плеча. Мы переглянулись, но пронесло, никто нас не расстрелял. Не кино, чай.
Любимое слово у американов – я . Как ты понимаешь, они так произносят yes . А выходит – я, я, я . По-ихнему ja, ja, ja . Самоутверждение или крик ишака. Забавная филологическая перекодировка.
Приехал Мэтт и привез еще энное количество Дашиных коробок с вещами, кухонной и домашней утварью, книгами и даже книжными полками. Дом заставлен коробками. У Даши тут целая жизнь, и значит должен быть дом для этой жизни и этих вещей, а дома нет, и что с данным фактом делать, непонятно. Она сама относится к этому на удивление легко – вот у кого учиться оптимистическому (американскому) прагматизму. Иногда. Пока она не впала в прямо противоположное состояние (русскую депрессию).
Писала вчера вечером. А сегодня случился первый конфуз. Мэтт отвез меня в бассейн и уехал, а меня не пропускают по моей I-card (типа университетского пропуска, по которому я уже проходила в это здание). Что-то быстро-быстро стала лопотать официальная женщина, потом ее сменил юноша, его – еще один. Общий смысл их речей я поняла: меня уговаривали заплатить за membership – членство в спортивном клубе. Я же не хотела платить ни за какое членство, а они не хотели меня пускать. Я повторяла им, что уже плавала в этом их долбаном swimming pool (плавательном пруду) и предлагала пропустить сегодня, обещая завтра еще какое-нибудь подтверждение моих прав на их пруд. Они не соглашались. Они даже позвонили своему начальнику, но и тот не согласился. Я вспоминала отечественное раздолбайство, гораздо более человечное, чем их бездушный орднунг, при котором и мышь не проскользнет, если не по правилам. Но больше всего мне понравилось собственное олимпийское спокойствие, с каким слушала и отвечала. Дашиного номера мобильника я не помнила, своего мобильника нет, денег нет, других документов нет – я сказала, что за мной должна приехать внучка, мне просто придется подождать ее. Официальная женщина улыбнулась мне, я улыбнулась ей и села ждать. Пятнадцать минут из сорока пяти, о которых мы уговорились с Дашей, прошли так и так, ждать оставалось недолго. Спустя полчаса вместо Даши появился Мэтт: Даша разбирала свою утварь и послала за мной Мэтта. Я сказала ему, что не плавала, и объяснила ситуацию. Он решительно двинулся к конторе, где сидели staff (персонал), заявил, что я invited professor (приглашенный профессор) и продиктовал номер Дашиного мобильника (наизусть, в отличие от меня). Как будто Даша – более ответственное лицо и может поручиться за меня, а я сама за себя поручиться не могу. Затем он улыбнулся – и меня пустили. Что все это значит, ума не приложу. Но свои полкилометра в хлорированной воде я (с помощью Мальчика, как он зовется у нас в семье) на этот раз отвоевала. А ты говоришь, мышь.
Целую.
31 января
Мой любимый, каждую ночь мне снятся многофигурные, многофактурные сны с развивающимся сюжетом, какой я, проснувшись. забываю. Помню, один был связан с Борисом Березовским, другой – с Наташей Ивановой, которой я объясняла, что умею летать, и рассказывала, как прыгала с восьмиэтажного здания и не разбилась, а полетела и приземлилась удачно, и после этого, во сне же, старалась припомнить, действительно, был полет во сне или наяву. Целый день мозг интенсивно работает, а ночью выделывает фортеля. Еще я говорю по ночам длинными красивыми английскими фразами, с использованием множества слов и оборотов. Куда девается при свете дня – Бог весть. Я могу кое-как объясниться, но поддерживать легкий (или тяжелый) американский разговор – увы. Сегодня, проснувшись, но еще в полудреме, представила, как назову на уроке одну свою ученицу по имени: Эшли Филлмер! И вдруг выскочило не вспоминавшееся десятки лет: Бекки Тэчер! И тотчас написалась (где?) фраза: Старушка, как оказалось, неплотно приклеила к пальцам левой руки книжку, чтобы было удобнее перелистывать ее страницы правой. Какая старушка? Какую книжку? Почему она ее приклеила? Весело было думать об этом, когда окончательно очнулась от сна. Но самое удивительное, что когда открыла файл с романом, который пишу, то неожиданно сама собой выскочила эта строчка про Бекки Тэчер и старушку и встала посреди романа. Я принялась хохотать – фантастика да и только.