Мальчики Из Бразилии

Левин Айра

И, что еще хуже, 22-е число - всего лишь примерная дата предполагаемой смерти Уиллока. А что, если по­длинная дата уже прошла несколько дней назад? А что, если - смешно, до чего такая мелочь может сказаться на всей будущей истории - Фрида Малони ошиблась, посчитав, что щенку было всего десять недель от роду? А что, если ему было девять недель или даже восемь, когда Уиллоки получили своего ребенка? Убийца уже мог сделать свое дело и исчезнуть несколько дней назад.

Он глянул на часы: 10.28. Это было ошибкой, по­скольку он еще не подогнал их под новые часовые пояса. Что он и сделал - стрелки двинулись назад и сейчас циферблат

показывал 4.28. Через полчаса будет Нью-Йорк - таможня и короткий бросок в Вашингтон. Он надеялся, что сегодня вечером ему удастся хоть немного поспать - он уже чувствовал усталость - и утром он будет звонить в офисы сенаторов, звонить Шеттлу и другим из списка Нюренбергера.

Если бы только ему сразу же пошли навстречу и тут же кинулись выслеживать убийцу Уиллока - без каких- либо ожиданий, объяснений, проверок и вопросов. Он должен был бы прибыть сюда пораньше и мог бы, знай он всю ситуацию...

Эх!..

Что ему было бы нужно на самом деле - так это еврейское ФБР. Или американское отделение израильско­го Моссада. Куда он мог бы завтра придти и сказать: «В Нью-Провиденсе, штат Пенсильвания, нацисты собирают­ся убить человека по фамилии Уиллок. Охраняйте его и схватите нациста, Не задавайте мне никаких вопросов; все объясню потом. Я Яков Либерман - и разве я когда-нибудь вводил вас в заблуждение?» И они снимутся с места, не говоря лишних слов, и все сделают как надо,

Мечты! Если только существовала бы такая организа­ция!

Люди в салоне стали пристегивать ремни безопасно­сти и переговариваться друг с другом; зажглась предуп­редительная надпись.

Либерман, нахмурясь, не отрывал взгляда от окна.

Поспав часик и приободрившись, Менгеле помылся и побрился, надел парик и приладил накладные усы, после чего облачился в тесный пиджак. Все необходимое он разложил на постели (белый сюртук, перчатки, нож в ножнах, поднос с корзинкой с фруктами и табличку «Прошу не беспокоить») - как только он убедится, что Либерман прибыл, и узнает номер его комнаты, он быс­тренько переоденется и без промедлений приступит к исполнению своей роли официанта.

Оставляя комнату, он попробовал надежность ручки и повесил на нее другую табличку «Прошу не беспоко­ить».

В 6.45 он уже сидел в холле, листая экземпляр «Тай­мса» и поглядывая на вращающуюся дверь. Несколько клиентов, которые, неся с собой свой багаж, подходили к стойке портье, ни в коей мере не устраивали его, представляя все многообразие расовых типов; тут были не только черные и семиты, но и несколько представи­телей Востока. Появился было один симпатичный ариец, но через несколько минут, словно в виде компенсации за его появление, возник какой-то черный карлик, ко­торый тащил за собой тяжелый чемодан на колесиках.

В двадцать минут восьмого вошел, наконец и Либер­ман - высокий и сутулый, с темными усами, в кепке и подпоясанном плаще. Был ли именно этот тип Либерманом? Еврей, это видно, но слишком молодо выглядит и без либермановского шнобеля.

Встав, он пересек холл, намереваясь взять экземпляр «На этой неделе в Вашингтоне» из стопки изданий на треснувшем мраморном прилавке.

– Вы остаетесь до вечера пятницы?
– услышал он за спиной вопрос портье, обращенный к предполагаемому Либерману.

– Да.

Портье звякнул колокольчиком.

– Проводите мистера

Морриса в семьсот семнадца­тый.

– Да, сэр.

Он пересек холл в обратном направлении. Его место занял то ли ливанец, то ли кто-то из той же шайки - толстый, сальный, на каждом пальце по кольцу.

Он нашел себе другое место.

Явился совершенно потрясающий шнобель, но он при­надлежал молодому человеку, который поддерживал под локоть седую женщину.

В восемь часов он зашел в будку таксофона и набрал номер своей же гостиницы. И спросил, стараясь не ка­саться губами микрофона, на котором гнездились Бог знает какие микробы - ожидается ли прибытие мистера Якова Либермана.

– Минутку, - клерк у стойки снял трубку.
– Зака­зан ли у вас номер для мистера Якова Либермана?

– На этот вечер?

– Да.

Клерк пробежал список заказов.

– Да, оставлен. Это говорит мистер Либерман?

– Нет.

– Хотите оставить какое-то послание для него?

– Нет, благодарю вас. Я позвоню попозже.

С тем же успехом он мог продолжать наблюдение и из будки, так что он опустил еще одну десятицентовую монету и осведомился у оператора, не может ли он с ее помощью получить некий номер в Нью-Провиденсе, Пенсильвания. Та продиктовала ему длинную вереницу цифр; он записал ее на полях «Таймса» и, опустив в монетоприемник еще один десятицентовик, набрал ее.

На другом конце его должен оказаться Генри Уиллок из Нью-Провиденса. Женщина дала ему и адрес. «Олд Бак-роуд», у дома не было номера.

К стойке подошел какой-то латинянин с чемоданом и пуделем на поводке.

Подумав несколько секунд, он снова позвонил опера­тору и дал ей инструкции. Выложив на полочку под телефоном ряд монет, он отобрал нужное количество.

И лишь когда телефон на другом конце, звякнув, в первый раз подал сигнал, он понял, что, если попал на правильного Генри Уиллока, ему может ответить сам мальчик. И через несколько секунд он может услышать своего восставшего из небытия фюрера! От головокру­жительного восторга у него перехватило дыхание, шат­нуло к стенке будки, когда телефон на том конце снова подал голос. О, молю тебя, дорогой мой мальчик, подой­ди и сними трубку, чтобы я услышал твой голос!

– Алло, - женщина.

Он перевел дыхание.

– Алло?

– Добрый день, - он выпрямился.
– На месте ли мистер Генри Уиллок?

– Он дома, но сейчас он вышел.

– Я говорю с миссис Уиллок?

– Да, это я.

– Мое имя Франклин, мэм. Если не ошибаюсь, у вас есть четырнадцатилетний сын?

– У нас есть...

Слава Богу.

– Я организую тур для детей такого возраста. Заин­тересованы ли вы в том, чтобы летом послать его в Европу?

Смех.

– О, нет, я об этом не думала.

– Могу ли я выслать вам наш проспект?

– Можете, но это все равно ничего не даст.

– Ваш адрес Олд Бак-роуд?

– Совершенно верно, он тут живет.

– В таком случае желаю вам всего наилучшего. Про­стите, что побеспокоил вас.

Взяв рекламный листок со стойки агентства по про­кату автомобилей, рядом с которой никого не было, то и дело поглядывая на вращающуюся дверь, он сел изу­чать его.

Завтра он возьмет напрокат машину и отправится в Нью-Провиденс. Отдав должное Уиллоку, он вернется в Нью-Йорк, оставит машину, продаст камни и вылетит в Чикаго. Если Роберт Дэвис еще обитает в Кентакки.