Мальчики в розовых штанишках. Очень грустная книга
Шрифт:
— А самая большая большевистская гадость, которая вам в вашей жизни была сделана?
— (Пауза). Лично мне... Это и слезы моего отца, и издевательства над людьми. Я была свидетельницей страданий некоторых семей... Я не могу назвать что-то одно, самое большое. В душе накапливались ощущения.
Рассказывает Прасковья Николаевна Мошенцева, врач-хирург Кремлевской больницы, проработавшая там более 30 лет:
— Однажды мой пациент по фамилии Хрущев Никита Сергеевич спрашивает: «Хотите, я вам расскажу анекдот про социализм и воду». Так вот. Как-то в один колхоз из города приехал лектор рассказывать про социализм. Согнали в клуб всех колхозников. На сцене
Хрущев замолчал и испытующе посмотрел на врача. Прасковья Николаевна была обескуражена. Финал анекдота резал ей уши, что было написано на ее лице. Хрущев закатился смехом и сказал:
— Теперь вам ясно, что такое социализм? Вода!
— Никита Сергеевич! Как вы можете так говорить про социализм?
— А что же это, по-вашему, если не вода?..
Врач опять возразила:
— Вы же сами всю жизнь строили социализм и даже обещали нам коммунизм!
— А что мне оставалось делать? — развел руками Хрущев.
Это случилось, по словам Мошенцевой, когда Никита Сергеевич был уже пенсионером союзного значения.
В нее было влюблено большинство мужского населения СССР. Портреты Людмилы Чурсиной украшали стены армейских казарм, студенческих и рабочих общежитий. Но пик популярности прошел. Наступила другая полоса.
— Диссиденткой — ни в жизни, ни в искусстве — я не была, — признается она кинокритику Леониду Павлючику. — Но и к правоверным служительницам советского строя меня относить не надо. Да, я была членом ЦК комсомола, но чувствовала себя среди них белой вороной. Я уже тогда прекрасно видела, что на трибуне говорят одно, а в жизни происходит другое. Меня приглашали подчас на всякие женские форумы, но я не читала по чужим шпаргалкам, а говорила своими словами о природе, любви, предназначении женщины в этом мире. Резко выступала против тяжелого женского труда на производстве. Свое пребывание в президиумах никогда не использовала для того, чтобы устроить личные дела. Я не знала, как и о чем говорить с начальством, я его сторонилась — это был не мой огород. В итоге за свою многолетнюю актерскую и общественную деятельность я получила от государства 27 квадратных метров жилья — это все мои «подарки» от власти.
— А звание народной артистки СССР, полученное в сорок лет?— напомнил критик.
— Так я же его не выпросила, а заработала! Делала по три-четыре картины в год. На съемках вечно обедала как придется, частенько сухими пирожками. Стояла в студеной октябрьской воде ради одного кадра. Босиком ходила по снегу при температуре минус 27. Поэтому когда говорят, что я была чуть ли не правительственной актрисой (можно подумать, будто я на столе в Политбюро танцевала), я смеюсь над этим, только всего.
— Но ведь в молодости вы были ослепительно красивы. Неужели это не вселяло в вас толику самоуверенности?
—
Ну вот, и она туда же: выросла высокой, комплексовала из-за этого, — значит, система, социализм виноваты.
Известный дирижер и художественный руководитель Петербургской филармонии Юрий Темирканов не любит ни коммунистов, ни советскую власть:
— Но был же, допустим, Нюрнбергский процесс! А над коммунистами такой суд не состоялся, поэтому мы сегодня и расхлебываем всю эту кашу. КПСС заслуживала безусловного осуждения. Только в этом случае наше общество могло очиститься. Не случилось. Мы предпочли изображать из себя как бы девушек. Захотели и удовольствие поиметь, и невинность соблюсти. Компартию вроде бы пожурили, но наказать забыли...
Это монолог человека, который, по его словам, с удовольствием получал от коммунистов Государственные премии — их у него три, и ордена, в том числе и орден Ленина.
Глава 10. ЗА ЧИСТОТУ СВОИХ РЯДОВ
Осень 1991 года. Интервью с теленачальником Эдуардом Сагалаевым.
— Видимо, взятки вам предлагали неоднократно. Какая максимальная сумма была?
— Знаете, в последнее время что-то никто не предлагает. Да и раньше, как правило, до сумм не доходило, я сразу посылал куда подальше, ну туда... Как эта штука называется? Ха-ха!
Конец апреля 1992 года. Идет шестой съезд народных депутатов России. Председательствует заместитель председателя Верховного Совета Юрий Яров.
— Вы манипулируете съездом! — в сердцах воскликнул один из депутатов в его адрес.
Честный председательствующий обращается к залу:
— Скажите, я вами манипулирую?
Все тот же шестой съезд. Депутат Евгений Тарасов, штурман гражданской авиации, не дождавшись приглашения спикера, сам направился к трибуне.
Хасбулатов возмутился:
— Не вскакивайте на трибуну! Не вскакивайте сами! Больше депутатов я не видел, которые так вска кивают сами! Ну, представьте себе, если тысяча депутатов захочет вскочить на одну-единственную трибуну!
Обсуждаются поправки к действовавшей в 1992 году Конституции. Выступает депутат Виктор Ревякин. Он излагает такую мысль:
— Хватит старшему брату— России «цацкаться» с братьями меньшими — автономиями...
Почувствовав некоторую неловкость в формулировке, депутат решил поправить себя:
— Я хотел сказать не «цацкаться», а «нянькаться».
В интервью итальянской газете «Репубблика» Руслан Хасбулатов сказал:
— Для новых молодых политиков, этих там разных Шахраев, ну что это? Я не то что отвергаю, я, конечно, к ним отношусь как к нормальным людям, но у меня какое-то глубокое внутреннее презрение к таким людям, понимаете, как к каким-то червякам. Я вам откровенно говорю, это я не скрываю, поэтому меня не любят. Просто я не понимаю людей, у которых отсутствует понятие чести, понятие совести, понятие верности данному обещанию... Поэтому они опасны, поэтому мы их и свергнем...