Малёк
Шрифт:
— Надеюсь, у тебя припасен план, Рэмбо, — оптимистично проговорил Гоблин.
Рэмбо сначала ничего не ответил, а потом заговорил тихим голосом:
— Нет у меня никакого плана, Гоблин, нам крышка. Примем наказание, как мужчины.
— А что за наказание? — спросил я, сам удивившись, что у меня вырвалось.
— Есть два варианта, — ответил Гоблин. — Первый — что старосты сами нас накажут; тогда нас ждет целая череда унижений. Или сдадут Укушенному — тогда каждому полагается по четыре удара плетью.
Верн, что сидел рядышком, аж поперхнулся. Видать, ему перспектива получить четыре удара плетью от Укушенного показалась столь же несладкой, как мне.
— Они нас сдадут,
Заскрипели половицы — это вошел Жиртрест.
— Спасибо, что подали сигнал, придурки, — рявкнул он. — Лутули поймал меня у входа в корпус.
— Что ты ему сказал?
Жир сплюнул в окно и на ощупь отыскал свою кровать.
— Что мне поплохело и я пошел в медпункт.
— А он что ответил? — спросил Рэмбо.
Жиртрест уже успел найти в своем шкафчике какую-то еду и ответил с полным ртом:
— Сказал, все нормально, и что мне повезло.
— Тебе и вправду повезло, ты, придурок, — воскликнул Рэмбо. — Избежал такой головомойки! — Рэмбо с Гоблином рассказали ему о том, что произошло. Жир внимательно слушал, не прекращая уминать свои припасы. Судя по звуку, это было что-то металлическое.
Когда Рэмбо договорил, Жиртрест рыгнул и стал переодеваться в пижаму.
— Ну, после прошлого раза вы, ребята, у меня в долгу, — заявил он.
Рэмбо отреагировал мгновенно, угрожающим тоном спросив:
— Что значит — мы у тебя в долгу?
— Ну, — замялся Жиртрест, — я тогда вас всех выручил, притворившись новообращенным христианином.
— Если бы твоя жирная поросячья задница не застряла в окне, все прошло бы без задоринки, дубина безмозглая! — Рэмбо аж шипел от злости. Я стоял на кровати на коленях и заглядывал через перегородку; мне показалось, что он только и ждал, как бы выместить на ком свою ярость, и Жиртрест сам напросился под горячую руку. — Наш девиз — один за всех. Если нас повяжут, то и тебя тоже, — свирепо выпалил он.
— Ну знаете, что-то не припомню, чтобы вы тогда мне шибко помогали, — обиженно заметил Жир.
— Неблагодарная свинья! — закричал Рэмбо. — Да кто, по-твоему, вообще помог тебе расхлебать эту кашу?
— Тот же, из-за которого вся каша и заварилась! — выпалил Жиртрест и встал навстречу Рэмбо, который медленно подкрался к его кровати.
Впервые в нашей спальне разыгралась действительно жуткая сцена. То, что случилось после этих слов, меня просто потрясло. Рэмбо ударил Жиртреста кулаком по лицу. Тот упал на свой шкафчик. Подлетел Бешеный Пес и накинулся на Рэмбо, который укусил его за плечо, вырвав кусок мяса. В нашу спальню хлынули старшеклассники во главе с Лутули, который включил свет и сумел разнять драку. Кровь была повсюду, а Жиртрест плакал как ребенок. Мне хотелось помочь ему, зажать чем-нибудь его нос, чтобы остановить кровь. Он лежал на полу, как большое умирающее животное, окруженный любопытными зеваками. Меня затошнило. Кровь лилась из его носа, словно вода с меча Зассанца Пита. Всего час назад нашим девизом было «один за всех»; сейчас же мы, как бешеные псы, были готовы перегрызть друг другу глотки. (Не в обиду Бешеному Псу будет сказано.)
26 февраля, суббота
06.00. Утро выдалось хмурое и облачное. Пятна крови на полу напомнили о вчерашней ночи. Жиртрест в медпункте со сломанным носом, Бешеный Пес пошел на охоту, а Рэмбо видели идущим в душ: он сжал свои квадратные челюсти с выражением абсолютного неповиновения.
За завтраком Гоблин мрачно сообщил, что Лутули доложил на нас Укушенному. Поскольку
В автобусе говорил с Бешеным Псом о том, что случилось вчера. Он сказал, что ему плевать, если его побьют розгами, а Рэмбо — придурок, застрявший в детстве, который хочет быть главным в нашей спальне и заставить нас всех его боготворить. Я кивнул, но ничего не ответил. Когда дойдет до розг, хотел бы я быть таким же невозмутимым, как Бешеный Пес. Тут он как будто прочел мои мысли, хлопнул меня по спине и сказал: «Послушай меня, Малёк, когда Укушенный будет тебя пороть, надо просто отключить все мысли и думать о лучшем, что с тобой случилось в жизни. Если хорошо сосредоточиться, даже боли не почувствуешь». Сомневаюсь, что теория Бешеного Пса верна, но на данный момент это единственный план, который у меня есть.
Прибыв на место, с огромным облегчением увидел, что мои предки уже разбили лагерь. Они достали свои шезлонги, и вино текло рекой… ну или почти. Когда мы прошли мимо, они, кажется, нас даже не заметили. У папы между колен была зажата бутылка, а мама тянула за открывалку со всей силой. Оба кряхтели от натуги. К сожалению, когда мы проходили мимо, папа сидел к нам спиной, и выглядело это все так, будто они занимались кое-чем неприличным. Мы уже дошли до раздевалки, а вся команда все смеялась над ними. В целом, однако, унижение было ничем по сравнению с радостью и счастьем, которые я ощутил, увидев людей, чьей официальной задачей было любить меня.
Сбив три калитки и набрав 225 очков, мы поменялись с противником ролями. Саймон с Папашей решили, что мы набегали уже достаточно. [25] Мы вышли на поле под вежливые хлопки чужих родителей и громкий свист и визги моих. Папа даже исполнил забавный «танец победителя» вокруг своего шезлонга, чтобы приободрить нас. Как только смех умолк, Бешеный Пес взял новый мяч и бросил его с такой быстротой и остервенением, как никогда раньше.
Я стоял у калитки, когда через поле увидел девчонку с прекрасными длинными золотистыми волосами, которая проскакала через школьные ворота и заняла место на трибуне. Возможно ли, чтобы это была она? Было слишком далеко, я не мог разглядеть как следует. Я отвлекся и упустил простой мяч, ко всеобщему недовольству.
25
В крикете, если капитан отбивающей команды считает, что его команда набрала достаточное число перебежек, он может прекратить тур бросков по калитке, то есть поменяться с соперником ролями. В таком случае говорят, что команда сделала «заявление». После смены ролей команда, которая отбивала, имеет четкое представление о том, сколько перебежек нужно набрать ей, чтобы победить.
Но отбивал я блестяще. Хотелось думать, что причиной тому дополнительные тренировки с Червяком в течение недели, но на самом деле это было из-за Русалочки.
Когда я сбил пятую калитку, золотоволосая девочка подошла к моим родителям и заговорила. Это точно она! Не может же у них быть столько знакомых девочек со светлыми волосами! Я разнервничался и разволновался. Стал придумывать возможные варианты разговора. Как мне вести себя с ней? Что о ней подумают другие ребята? А обо мне? Мне было уже все равно, сколько калиток я сбил, — я только хотел, чтобы она меня полюбила.