Маленькая красная кнопка
Шрифт:
— Ага, — отвечаю вяло.
— Тут вполне может быть правдой. Отмывать бабки и получать с них прибыль вообще не одно и то же. Нашли рычаг давления, решили, что лишним не будет. К тому же, можно свободно регулировать частоту поставок и количество, если делать через две фирмы, а не через одну. Удобно.
— Как-то не складно… его мать согласилась переехать, чтобы сын мог возить деньги для отмывания? Да проще было жениться тут, для него — вообще не проблема. Полоскал бы бедняжке мозги годами, зачем родителей разлучать? Я её видела, она тоскует по мужу. Не думаю, что все вокруг на столько гениальные актёры.
— Ладно, это не важно. Где та часть про тебя?
— Скоро. Ибрагим
— Что сейчас?
— Не торопись… — хмыкаю, допивая залпом остывший чай. — Чуть только Ибрагим подписывает бумажки, Али начинает свою игру. Он получает расписки от Ибрагима, но решает не отдавать их Купрееву и сам начинает его шантажировать. Не думаю, что Артём знал, во что влезает. Изначально речь шла о том, что некий Алекс Браун должен благополучно заключить соглашение с фирмой Купреевых. Вполне невинно, он без задней мысли соглашается, но на переговорах случается конфуз. Брат Али за кадром высказывается на турецком в нелицеприятной манере.
— Видеоконференции, — морщится отец, — терпеть не могу. Складывается впечатление, что собеседник сидит без порток. Мерзость.
— Не сбивай меня, — ворчу, пряча улыбку, — дальше хуже. Али злится и убивает отца Купреева, подсыпая ему что-то в тарелку и провоцируя этим сердечный приступ. Грозит, что та же участь ждёт и его мать и Артём идёт на все выдвинутые условия. А потом я говорю ему, что беременна. Ну и… не совсем понятно, от кого конкретно… — отец дипломатично отводит взгляд, а я продолжаю, справляясь с неловкостью: — И на всякий случай решает держаться поближе, надеясь, что ребёнок от Ибрагима. Помогает скрыть беременность, прикидывается отцом, чтобы в нужный момент достать козырь из рукава, но… не прокатило. Время идёт, Али хочется выйти из тени и стать полноправным партнёром в фирме Купреева, для Артёма это приговор, как только это произойдёт — он сам уже будет попросту не нужен, а тут ещё Али начал намекать, что у Артёма семья. В общем, Артём даёт дёру, пытаясь забрать Ромку, но я подключаю Тимура и он сваливает со своей любовницей. Мать его так же не поехала, так что он полетал немного и вернулся в отчий дом, где по стою пору и сидит, поджав хвост. А вот Али, урод, видит во мне ту самую ниточку от Ибрагима к Тимуру и один раз уже попытался от меня избавиться. Ведь если они договорятся, если объединят усилия — ему крышка. Но там до понимания… пропасть.
— А от меня ты что хочешь? Чтобы я достал отцовский ремень?
— Пытаться воспитывать этих идиотов? — морщусь в ответ. — Бесперспективно. Я хочу, чтобы ты устроил переполох в курятнике.
— Вот теперь мне действительно интересно, — ухмыльнулся отец, а глаза загорелись озорным блеском.
— За
— И опять не знаешь от кого? — спрашивает отец вяло.
— Во-первых, — отвечаю с вызовом, — это не твоё дело. Во-вторых, знаю. Но тебе не скажу.
— Почему это? — спрашивает возмущённо.
— А чтобы оба живы остались, — ухмыляюсь в ответ.
— Умно, — тихо смеётся и качает головой. — С внуком познакомишь?
— Даже не мечтай.
— Понял… так что ты хочешь?
— Хочу, чтобы ты обнёс склад и вывез всё в какое-нибудь укромное местечко, но так, чтобы господин Николаев смог найти.
— Он притащится за своим товаром, а там его будет ждать Госнаркоконтроль? Изящно… мне нравится. Сколько времени на подготовку?
— Ибрагим сказал — две недели до поставки.
— Достаточно, — кивает удовлетворительно, — подготовлю место — сообщу координаты. Матери мой пламенный привет.
— Передам обычный, — отвечаю брезгливо.
— Диана, — окликает меня у двери, — а если они оба врут тебе? Если за два года всё поменялось? Если их обоих устраивает положение дел?
— Госнаркоконтроль возьмёт тех, кто придёт за товаром, — отвечаю, пожав плечами, — вот и проверим. Ты, главное, пошуми погромче, чтобы сбежались все заинтересованные.
— Не сомневайся, — ухмыляется, а я выхожу, глубоко вдохнув.
25
В дом Соболева я вернулась не сразу. Позвонила Мазурову, мы встретились и мило поболтали на крыше моего дома. Подробностями я его не баловала, но пообещала крупную рыбку. А уж одна она будет или косяком пойдут…
Было немного страшно. Я верила им, верила обоим, но червячок сомнения всё равно грыз. Но, я уже заварила эту кашу, отступать было поздно.
Сидела в гостиной и подпевала игрушке сына, когда вошёл Соболев. Ромка схватил лежавший рядом носок и побежал к нему, смешно виляя бёдрами в подгузнике. Привык уже, папой пока не называет, но видно, что привязывается с каждым днём всё сильнее. Как и я, размякшая от его речей. Опять забралась на самую вершину и опять шагнула вниз.
— Завтра в десять встреча в конференц-зале отеля. Хочу, чтобы переводила ты, — говорит сдержано.
— Хорошо, — пожимаю плечами и слабо улыбаюсь ему.
Игры с сыном, очередной тихий вечер, очередной тихий стук в дверь его спальни, очередная ночь вместе.
На следующий день рядовые переговоры, на работу даже не возвращаемся, сразу в дом, играть в семью. Через неделю я не выдержала и спросила:
— Вы вообще что-нибудь делаете? Или я застряла в этом лимбо навеки?
— Потерпи ещё неделю, — улыбается через силу, — Али объявится только если делать вид, что всё идёт так же, как раньше.
— Ну, объявился, дальше что? — вздыхаю в ответ.
— А дальше попробую выяснить, куда уходит поставка. Теперь хотя бы понятно, кого держать на прицеле, я всё это время гонялся за Ибрагимом, как выяснилось, зря, он передаёт всё дальше и умывает ручки.
«А он захочет убедиться, что Али его предал и так же начнёт за ним следить, — соображаю мысленно, — и они оба окажутся там, где не следует».
— Ясно, — пожимаю плечами почти равнодушно, — а дальше?
— А дальше иду со всем к твоему пижону и надеюсь, что меня не загребут.