Маленькая леди

Тальбот Сонда

– Не совсем. Мне бы хотелось познакомиться с тобой чуть ближе. А тебе?

– Отвали. Мне не нравятся парни, которые называют меня «крошкой». – Джим смотрела на ухмылку, прилипшую к губам Долговязого, и в ее душе росла тревога. Чего он хочет от нее? Что ему нужно? Судя по одежде, он такой же бедный, как и она. И, наверное, понимает, что денег у нее нет…

– А мне нравятся девушки, такие как ты. И имя у тебя забавное. Как у парня. Не хочешь провести со мной ночь?

– Ночь? – Джим начала терять терпение. – Ночь я хочу провести дома. А ты бы поучился хорошим манерам, парень, – вспомнила Джим любимое выражение Майлса. –

Это тебе пригодится, когда ты в следующий раз решишь с кем-то пообщаться.

Долговязый расхохотался и подмигнул молчащему Коротышке.

– Смотри-ка, смелая девчонка. Или наивная… – Он снова повернулся к Джим. – А кто говорит об общении, детка?

– Меня зовут Джим, – настойчиво повторила она.

– Не важно. Я не общаться с тобой собрался, а ночь провести. Понимаешь разницу?

Джим отрицательно покачала головой. Что он несет? Какая ночь? Шел бы себе спать, вместо того, чтобы шляться по улицам, к тому же чужим.

– Не понимаю, – раздраженно ответила она. – И не хочу понимать. Шли бы вы спать. Тоск-стрит – беспокойная улица. Особенно для тех, кто приходит сюда из другого места. Да еще и привязывается к местным жителям…

– Ты мне угрожаешь? – Долговязый услышал нотки презрения в голосе Джим, и это раздразнило его еще больше. – Хочешь сказать, у меня из-за такой малявки, как ты, будут проблемы?

– Я не угрожаю. Идите своей дорогой и дайте мне идти своей. Уже поздно, и я хочу спать. – Джим развернулась и сделала несколько шагов, но Долговязый схватил ее за руку.

– Так просто ты от меня не уйдешь, детка! – Он притянул ее к себе и захрипел ей в самое ухо: – Думаешь, что от Фрэнки Миллера так легко избавиться?

Джим стало по-настоящему страшно. К этому чувству примешивалось еще и отвращение. Дыхание у Долговязого было до ужаса противным. От него несло какой-то тухлятиной и алкоголем. Помимо этого от него исходил густой запах пота, от которого у Джим даже глаза защипало. Она сморщилась от отвращения и оттолкнула Долговязого.

– Чего ты хочешь?! – спросила она, пытаясь не выказать страха. – Что тебе от меня нужно?!

– А ты не догадываешься? – скользко улыбнулся Долговязый. – Я хочу получить удовольствие. И будь уверена, я его получу!

Джим похолодела. В ее голове зашевелились смутные воспоминания, слова Агнесс о каком-то мужском «удовольствии». О том удовольствии, которое получали от нее мужчины, приходившие к ней каждую ночь… Неужели Долговязый говорит именно о нем? По телу Джим пробежала волна мурашек. Как будто ее коснулась мохнатая лапа паука. Теперь уже она жалела о том, что ушла от Майлса. Его проступок мерк на фоне того, что хотел сделать с ней этот отвратительный тип. И, хотя Джим не понимала толком, чего именно он хочет, липкий страх и отвращение сковали ее тело. Она замерла, не в силах даже пошевелиться.

Именно такой реакции и дожидался Долговязый. Он снова схватил Джим за руку и кивнул молчаливому Коротышке:

– Помоги мне!

– Ну, знаешь… – неуверенно пробормотал Коротышка. – По-моему, это не самая лучшая идея. Может, отпустишь ее? Пусть идет, куда шла. Нам с тобой не нужны проблемы…

– Какие еще проблемы? – раздраженно фыркнул Долговязый. – Брось! Никто и не подумает заступаться за эту малявку. Кому она нужна?

Джим уже не вслушивалась в их диалог. Она думала только о том, как ей спасти себя. Нужно было действовать немедленно.

Но что она может сделать? Двое парней, куда сильнее, чем она, легко с ней справятся. Может, попытаться отговорить Долговязого? Джим скользнула взглядом по его хищному лицу. Нет, ничего не получится… Какая же она идиотка! И зачем нужно было уходить из дома Вондерхэйма так поздно? Неужели сложно было дождаться утра? Но разве Джим могла предположить, что встретит таких негодяев?!

Долговязый по-прежнему сжимал руку Джим, но хватка его ослабла. Видимо, разговор с неуступчивым Коротышкой лишил его прежней уверенности. Джим сделала глубокий вдох. Сейчас она вырвется и побежит. Побежит так быстро, как только сумеет. А бегает она совсем не плохо… Сердце ее билось так сильно, что стук его заглушал звук голосов Долговязого и Коротышки. Впрочем, ей не зачем было их слушать. Ее задача – бежать.

Джим мысленно дала себе команду «на старт», резко дернула руку и, вырвавшись от Долговязого, рванула по Тоск-стрит. Но у ее преследователя оказалась отличная реакция, да и бегал он неплохо. Он настиг Джим возле фонарного столба и, как коршун, вцепился ей в плечи.

– Теперь не уйдешь… – прошипел Долговязый. Он скрутил руки Джим и потащил ее в подворотню, подальше от света.

Джим вырывалась, кричала, билась в его цепких руках и даже пыталась кусаться. Но Долговязый обращал на ее сопротивление такое же внимание, какое паук обращает на муху, которая бьется в его сетях. У Джим началась настоящая паника. Она убегала от полиции, от людей, у которых воровала кошельки, но ей никогда не причиняли боли такие же, как она сама, люди. В ее голове крутился калейдоскоп фраз, когда-то брошенных соседкой Агнесс, тех фраз, которые зачастую Джим пропускала мимо ушей, стараясь не придавать им значения. И вот эти фразы всплыли из подсознания и наполнили душу Джим страхом и отвращением…

Коротышка, товарищ Долговязого Фрэнки, не торопился принять участие в происходящем. Мало того, он явно был не в восторге от ситуации, в которую попал. Он с неодобрением смотрел на то, что Долговязый делал с Джим, и хмурил брови. Когда Долговязый затащил Джим в темную арку между домами и бросил ее на смятые картонные коробки, Коротышка решил вмешаться.

– Послушай, Фрэнки… Сдается мне, что ты спятил. Я готов был бить морду задавалам с Тоск-стрит, но… обижать девчонку мне совсем не хочется. Посмотри на нее – она ведь совсем маленькая. А что, если она окажется несовершеннолетней? Разве ты хочешь загреметь в тюрягу? Знаешь, что там делают с такими, как ты?

– С такими, как я? – Фрэнки повернулся к Коротышке и смерил его презрительным взглядом. – Не думал, что ты трусишка, Дил. Уже, небось, и в штаны наложить успел?

Коротышка Дил покраснел. Ему не нравились упреки в трусости. Но в данной ситуации он не считал себя трусом. Скорее, он был бы трусом, если бы помог Фрэнки выполнить задуманное.

Джим валялась на грязных коробках, потирая ушибленную руку. Ей оставалось только смотреть на то, как решалась ее судьба. Сможет ли Коротышка разубедить своего приятеля? Джим вспомнила взгляд, которым смотрел на нее Фрэнки, и ее передернуло. Неужели она позволит себе лежать на этих коробках и ждать, что с ней сделают? Нет, она не Агнесс! Она не какая-то девчонка, которая распустит нюни и будет тупо подчиняться обстоятельствам. Она будет сражаться до последнего!