Маленькая победоносная война (Хонор Харрингтон - 3)
Шрифт:
Он приветствовал ее, все еще красный как рак, и ей не нужен был Нимиц, чтобы ощутить ненависть этого человека. Пусть он старше по званию, но на ее корабле считался только гостем, и она знала точно, какую горечь он ощущал, когда она ответила на его приветствие.
– Разрешите взойти на борт, капитан?– Тенор его был очень похож на голос адмирала Сарнова, но абсолютно лишенный обертонов.
– Разрешаю, капитан, - ответила она так же официально, и он прошел через люк.– Если вы проследуете со мной, капитан, то адмирал ждет вас в конференц-зале.
Юнг коротко кивнул в знак согласия и вошел вслед за ней в лифт. Пока она нажимала нужные кнопки, он стоял
Он рассматривал ее, наслаждаясь своей ненавистью, как редким сортом вина, чей горький букет нес в себе сладкое, страстное обещание, что день его торжества все же настанет. Она, казалось, совершенно не замечала его взгляда, стояла себе совершенно непринужденно, заложив руки за спину, смотрела на маленький дисплей, начисто игнорируя своего спутника. Он словно клещами сжал эфес шпаги.
Некрасивая девчонка, которую он помнил по Саганами, исчезла, и Юнг понял, что ненавидит высокую, красивую женщину, пришедшую ей на смену, даже сильнее. Скромное изящество искусно нанесенной косметики подчеркивало ее красоту, и даже сквозь ненависть и застарелый страх, вызванный тем, что он оказался в пределах ее досягаемости, он почувствовал волну желания. Жажда обладать ею и покорить эту дрянь превзошла на один балл желание раз и навсегда поставить ее на место.
Лифт остановился, дверь открылась, и Хонор изящным жестом пригласила Юнга на выход. Бок о бок с ней он прошествовал по коридору к кают-компании флагманского корабля, и, когда они вошли, адмирал Сарнов поднял глаза.
– Капитан Юнг, сэр, - представила Хонор, и тот отдал честь.
Сарнов молча и довольно долго рассматривал Юнга, затем выпрямился. Юнг встретил его взгляд равнодушно, но что-то в зеленых глазах адмирала предупредило его, что еще один флаг-офицер принял сторону этой сучки. Чем же она его купила?
– Капитан, - поздоровался Сарнов. Юнг заиграл желваками под прикрытием своей бороды, потому что адмирал не назвал его лордом.
– Я полагаю, что вам есть что сказать по поводу того, как наша ситуация видится из Мантикоры, - продолжил Сарнов, - и я очень хочу вас выслушать. Садитесь, пожалуйста.
Юнг опустился в кресло, аккуратно поправляя шпагу. Она была громоздкой, зато придавала владельцу блеск превосходства, особенно когда он сравнил свой роскошный наряд с простым повседневным мундиром адмирала. Сарнов взглянул на него, а затем перевел глаза на Харрингтон.
– Я знаю, что у вас есть предварительная договоренность о встрече на базе, леди Хонор.
Челюсти Юнга плотно сжались, потому что на этот раз адмирал употребил в обращении титул - ее титул!
– Мы с капитаном Юнгом, несомненно, будем заняты здесь какое-то время, так что я не задерживаю вас. Не забудьте о селекторном совещании.– Легкое подобие улыбки коснулось его губ.– Возвращаться на борт не обязательно, если только не возникнет срочная необходимость. Так что можете использовать коммуникатор базы, если вам это удобно.
– Благодарю вас, сэр.– Хонор вытянулась, затем взглянула на Юнга. Всего доброго, капитан, - сказала она нейтральным голосом и исчезла.
– А теперь, капитан Юнг, - Сарнов снова сел и откинулся на спинку стула, - к делу. Вы доставили мне сообщение от адмирала Капарелли, в котором говорится, что он весьма подробно обсуждал с вами ситуацию, прежде чем послать вас сюда. Так что, полагаю, вы можете начать с того, что передадите мне в точности то, что сказал Его Светлость.
– Конечно, адмирал.– Юнг развалился в кресле и скрестил ноги.– Прежде всего...
Глава 21
Роберт
Ночное движение, да еще в столь поздний час, нельзя назвать напряженным. Жаль, Пьеру хотелось бы обратного: множество снующих во всех направлениях транспортных средств позволило бы ему затеряться в общей суете. Но его официальное расписание было таким плотным, что он никак не мог ускользнуть в течение дня, особенно если учесть, что головорезы из Министерства госбезопасности Палмер-Леви следили за ним, как ястребы.
Конечно, они вовсе не были ястребами - этими прекрасными охотничьими птицами. Плотно сжатые губы Пьера дрогнули в кривой усмешке, несмотря на сдерживаемую внутри боль. Покажите им то, что они ожидают увидеть, и можете рассчитывать, что они это увидят и не будут искать ничего другого. Вот почему он был уверен, что они знают о его встречах с ПГП. Партия гражданских прав так долго была частью системы, что у ее руководства, как правило, правая рука понятия не имела, что делает левая. И этот бардак низводил организацию до уровня прикрытия настоящей деятельности Пьера. И не то чтобы ПГП не могла оказаться полезной, если - и когда - придет время. Просто она была совсем не той ПГП, о которой Палмер-Леви (или, кстати сказать, большинство партийных лидеров) была хоть немного осведомлена.
Система автоматического контроля подвела аэромобиль к шпилю башни, и Пьер переключил внимание на нее.
Башня Хоскинс, высотой более четырехсот этажей и диаметром один километр, была огромным шестиугольным стаканом из стекла и керамобетона, с аэропорталом для воздушного транспорта. Она вздымалась в небо, прочь от зелени, оставшейся далеко внизу. Некогда башни Нового Парижа - каждая как самостоятельный маленький город со своими законами - были его гордостью. Но якобы почти неразрушимый керамобетон башни Хоскинс начал трескаться и осыпаться спустя жалкие тридцать лет после окончания строительства. С близкого расстояния можно было увидеть, что облицовка башни, как проказой, покрыта пятнами небрежно положенной штукатурки и следами поспешного ремонта, однако издалека она смотрелась вполне прилично. Пьер знал, что верхние двадцать три этажа закрыты и стоят пустыми уже больше пяти стандартных лет из-за серьезных аварий канализационной системы. Хоскинс по-прежнему болтался в списке заявок на вызов ремонтных бригад, которые, может быть, однажды и найдут время заняться здешними трубами. Если, конечно, бюрократы не перестанут отвлекать их на более срочные аварийные участки - как, например, плавательный бассейн президента Гарриса... а может, ремонтники решат, что жить на долю куда легче, и просто уволятся.
Пьер не любил башню Хоскинс. Она напоминала слишком много эпизодов из его прошлого, а тот факт, что даже менеджер долистов при всем своем влиянии не мог обеспечить ремонт канализационной системы, приводил его в бешенство. Но это был его район столицы. Он контролировал голоса избирателей, проживающих в Хоскинсе, и его обязанностью было следить, чтобы они получали свою долю благ от системы социального обеспечения. Поэтому он был для них очень важным человеком, и это обеспечивало ему здесь такую защиту, которой даже Палмир-Леви не могла добиться... или сломить.