Маленькая услуга
Шрифт:
Двадцать футов [52] и четыре или пять тонн Большого Брата Граффов прорвались через завесу.
Он носил броню, сделанную из какого-то прозрачного кристалла, и меч в его руке был длинней, чем мой чертов автомобиль. Его рот открылся, и я почувствовал его боевой рев вместо того, чтобы услышать его, звук, столь глубокий и громкий, как если бы его издавал чертов кит.
— О, да, — пробормотал я. — Дела сегодня идут все лучше и лучше.
52
Двадцать
Глава 25
Любой, в чьей голове есть унция смысла, знает, что борьба с кем-то, существенно превосходящим вас в размере, весе и досягаемости, очень трудна. Если ваш противник тяжелее вас на пятьдесят фунтов, выиграть борьбу против него, мягко говоря, очень сомнительно.
Если же ваш противник тяжелее вас на восемь тысяч и пятьдесят фунтов, вы должны оставить царство боя и зарегистрировать себя на Роадкилл 101. [53] Или, возможно, в мультике «Том и Джерри».
53
«Roadkill» (Убийственная дорога) — серия из сериала «Сверхъестественное».
Мое тело уже было в движении, очевидно решив, что не стоит ожидать, когда мозг заработает и придумает, что можно предпринять для выживания. Думаю, что аналогия «кошки-мышки» была довольно хорошей. В то время как я был более ловким и мог набрать скорость более стремительно, чем огромный графф, он мог развить большую скорость по прямой. Фактически, у меня не было почти никаких шансов нанести ему серьезный вред, а ведь даже ласковая трепка от него, вероятно, сломала бы мне грудную клетку.
В мультике побеждает Джерри, но в действительности Том редко остается с оборванным хвостом. Я не помню, чтобы Мистер когда-либо, придя домой, зализывал раны, нанесенные мышами. Опять же, он почти никогда не приходил домой с прогулки голодным. Игра в «кошки-мышки» для кошки вообще только забава.
Мое тело тем временем бросилось в сторону, вынуждая преследовавшего меня Крошку повернуться, ограничивая его скорость и выгадывая для меня драгоценные секунды, нужные, чтобы убежать к секции пола, отгороженной желтыми предупредительными флажками, где швейцар Джо вощил пол. Я по-спринтерски пересек влажный, гладкий пол и только просил бога, чтоб он не дал мне поскользнуться. Если бы я упал, Крошке достаточно было бы один раз топнуть своим огромным копытом, чтобы разрезать меня пополам.
Но копыта все-таки не очень удобны на скользкой поверхности. Я пролетел по вощеному полу, остановился так резко, как только мог, и изменил направление. Крошка попытался сделать то же самое, но его ноги поехали дальше.
Это была не очень хорошая идея для него — делать резкий поворот. Споткнувшись на бегу, можно упасть. Можно ободрать одно колено или оба, можно ободрать руки, но очень редко случается что-то худшее, чем растяжение связок.
Но это для человеческой массы тела. Если же увеличить массу до размеров Крошки, то падение становится очень проблематичным, особенно на большой скорости. Это — одна из причин, почему слоны фактически никогда не бегают — они не
Крошка, похоже, весил раза в два больше, чем слон. Пять тонн плоти и костей повалились на бок и приземлились, скользя, и неся такой большой импульс, что Крошка скорее напоминал грузовой поезд, чем любого вида живое существо. Он проскользил через весь пол, врезался в стену арендного автомобильного киоска — посыпались осколки — и прошел прямо через него, почти не замедлившись.
Крошка попытался зацепиться за пол когтями своей огромной руки, но у него ничего не получилось, только завитки воска ободрались с пола, пока он скользил мимо меня.
Я затормозил и попытался вычислить, где Крошка остановится. А потом я выпростал свою волю.
Это было здорово трудно посреди падающей воды, но мне и не нужно было многого. Когда дело доходит до взаимодействия с технологиями, у меня всегда есть кое-что с собой.
Я сосредоточился на огнях выше секции, где должен был остановиться Крошка, поднял правую руку, и прорычал, «Hexus!» Некоторые из них взорвались снопом золотых искр. Некоторые просто испустили дым — но так или иначе, все они потухли.
Майкл двигался в нижний зал, и был уже далеко от меня, и свет Амораккиуса был теперь закрыт от нас внутренними стенами станции. Когда я погасил электрические огни, это породило ряд косых вязких теней.
На внезапно возникший остров темноты потянулись хобы, как мухи на бесхозный труп, подожженные, испуганные, разъяренные хобы, для которых заполненная лакомыми кусочками ночь в городе внезапно превратилась в кошмар. У них не было глаз, но они нашли свой путь к темноте достаточно легко, и я увидел, как больше, чем дюжина их прорвалась туда, один из них прошел в нескольких футах от меня, нисколько не замедляясь и не принимая во внимание мое присутствие.
Секунду спустя Крошка начал реветь, его огромный голос смешивался с мстительными завываниями сердитых хобов.
— Ну что, — выдохнул я, — ты, оказывается, не настолько большой.
Однако оказалось, что Крошка все-таки очень большой.
Смятый хоб вылетел из теней и забрызгал пол в радиусе, кажется, двадцати футов. Я не хочу сказать, что он упал, как тряпичная кукла. Он был сокрушен, смят, как банка из-под пива. Видимо, Крошка своим огромным кулаком просто схватил хоба, сжал его, выдавив из него различные внутренние жидкости, и затем выбросил.
Свет вспыхнул в тени, длинная полоса искр просыпалась от длинной, длинной полосы стали, и внезапное низкое синее пламя окружило лезвие меча Крошки. Оно было не очень сильное, едва способное светиться под льющейся водой, но оно отбрасывало достаточно света, чтобы позволить мне видеть, что происходит.
Хобы сошли с ума от ненависти.
Думаю, это было неизбежно. Фавориты Зимы и таковые же Лета НЕ играют друг с другом по правилам, и жители Небывальщины не ведут себя, как люди. Их природа является гораздо более примитивной, менее гибкой. Они такие, какие есть. Хищники всегда нападут на добычу, которая упала и уязвима. Зимние фэйри ненавидят чемпионов Лета. Хобы были и теми, и другими.