Маленькие огоньки
Шрифт:
— Хватит что? — спросила я. Холодное апельсиновое божество таяло на моём языке.
— Смотреть на них так, будто ты бы хотела сидеть там. Ты лучше всего этого.
Я довольно ухмыльнулась:
— Думаешь, я это не знаю?
Он проглотил всё, что собирался сказать следующим.
— Ну так, какая у тебя история? — спросила я.
— Мои родители ходят на совместные приемы к психологу уже шесть недель. Что-то вроде глубокого консультирования. Думаю, это их последний шанс.
— Что будет, если ничего не получится, и они этот шанс потеряют?
Он
— Я не уверен. Мама говорила о переезде нас двоих сюда в крайнем случае. Однако это было год или два назад.
— Из-за чего они ссорятся?
Он вздохнул:
— Мой отец выпивает. Не выносит мусор. Мама его попрекает. Мама проводит слишком много времени в фейсбуке. Папа говорит, что пьет, потому что она его игнорирует; мама говорит, что она постоянно в фейсбуке, потому что он никогда с ней не разговаривает. В общем, наитупейшее, что ты могла бы себе представить, и это обостряется, как если бы они ходили вокруг весь день, ожидая, пока один другого выведет из себя. Теперь, когда он — снова — потерял свою работу, всё стало хуже. По всей видимости, терапевт сказал, что отец — жертва, а мама наслаждается его кастрированием, что бы это ни значило.
— Они тебе это сказали?
— Они не из тех родителей, что скрывают свои ссоры.
— Взрыв мозга. Сожалею.
— Ну, не знаю, — сказал он, смотря на меня из-под своих очков, — Всё не так плохо.
Я заерзала на стуле.
— Нам, наверно, стоит, эм… Нам уже стоит уйти.
Эллиот встал, ожидая, пока я выйду из кабинки. Он последовал за мной, и я не была уверена, заметил ли он, что Пресли и её клоны прикрыли руками хихикающие лица.
Когда он остановился рядом с мусорным ведром около их кабинки, я поняла, что он заметил.
— Ну и чего вы смеетесь? — спросил он.
Я потянула его за футболку, моля взглядом, чтобы он продолжил идти.
Пресли повернула плечами и подняла грудь, взволнованная тем, что ее раскусили.
— Просто с того, как мило Кит-Кат смотрится с ее новым бойфрендом. Это важно, что ты не хочешь обидеть ее. В смысле… Я полагаю… — она указала на нас. — Дело в этом.
Эллиот подошёл к их столу, и хихиканье девочек стихло. Он постучал по дереву и вздохнул.
— Знаешь, почему ты никогда не перерастешь нужду заставлять других чувствовать себя дерьмово, только чтобы ты могла почувствовать себя лучше, Пресли?
Она сузила глаза, смотря на него, как змея, готовая наброситься в любой момент.
Эллиот продолжил:
— Потому что это все временно. Чувство удовлетворенности недолго длится, и ты никогда не остановишься, потому что это единственная радость, которую ты испытываешь в своей грустной, жалкой жизни, которая вращается вокруг маникюра и осветлении волос. Твои друзья? Ты им не нравишься. Никому никогда не будешь, потому что ты самой себе не нравишься. Так что каждый раз, когда ты будешь осложнять Кэтрин жизнь, она будет знать. Она будет знать, почему ты это делаешь, как будут знать и твои друзья. Как и ты будешь знать, что ты чересчур стараешься. Каждый раз, как ты будешь
Он открыл дверь и указал мне проходить. Мы следовали за припаркованными машинами, пока не оказались на другом конце стоянки, и направились в сторону нашего района. Уличные фонари были включены, мошки и москиты жужжали под яркими лампами. Тишина сделала звук наших шагов по тротуару более отчетливым.
— Это было, — начала я, пытаясь подобрать правильные слова, — легендарно! Я бы никогда не смогла высказаться кому-то вот так.
— Ну, я здесь не живу, так что это всё облегчает. И это не было полностью моим.
— Что ты имеешь ввиду?
— Это из сцены из “Detention Club Musical”. Только не говори мне, что не смотрела его, когда была маленькой.
Я уставилась на него, не веря, а затем засмеялась.
— Фильм, который вышел, когда нам было по восемь лет?
— Я смотрел его ежедневно примерно на протяжении полутора лет.
Я захихикала:
— Вау. Не могу поверить, что я не поняла это.
— Я лишь рад, что Пресли не поняла. Это сделало бы мой монолог намного менее пугающим.
Я снова рассмеялась, и в этот раз, Эллиот тоже. Когда смех стих, он слегка подтолкнул меня локтем.
— У тебя реально есть парень из другого города?
Я была рада, что тогда было темно. Все мое лицо горело, будто оно было в огне.
— Нет.
— Приятно знать, — сказал он, ухмыльнувшись.
— Я сказала им это однажды в средней школе, надеясь, что тогда они оставят меня в покое.
Он остановился, посмотрев на меня с довольной улыбкой.
— Я полагаю, это не сработало?
Я покачала головой, каждый случай их издевок вспоминался, как если бы едва залечившаяся рана снова вскрывалась.
Эллиот вдохнул воздух и дотронулся разодранным кулаком до кончика своего носа.
— Тебе не больно? — спросила я.
Смех и ухмылки улетучились. Собака тихо и одиноко залаяла через несколько кварталов, блок кондиционера щелкнул и загудел, двигатель зашумел — наверное, старшеклассники перетащили его на Главную Улицу. Тишина окружала нас, и свет в глазах Эллиота исчез.
— Извини. Это не моё дело.
— Почему? — спросил он.
Я пожала плечами, продолжая наш путь.
— Я не знаю. Просто это кажется чем-то личным.
— Я рассказал тебе о своих родителях и их проблемах, и тебе кажется, что мои кровоточащие костяшки — это что-то личное?
Я пожала плечами.
— Я потерял самообладание. Выместил злость на твоём дубе. Видишь? Никакой магии. Я всё еще злюсь временами.
Я замедлила шаг:
— Расстроился из-за родителей?
Он покачал головой. Было видно, что он больше не хотел говорить, так что я не давила. Идя по последней дороге в черте города, я понимала, что мир, в котором были я и Эллиот заканчивался, даже если мы ещё не до конца это осознали.