Маленькие трагедии большой истории
Шрифт:
Комиссия также установила, что в 1936 году на завод приезжал заместитель начальника треста ГУАПа Борозденко, член ВКП(б) с 1926 года.
Товарищ Борозденко вместо исправления положения лопастей, которые имеют вид фашистской свастики, заявил: «Лишь бы рабочему классу хорошо было, не обращайте внимания».
Несмотря на ряд сигналов директор завода № 29 Александров, член ВКП(б) с 1924 года, не предпринял мер к изъятию и прекращению выпуска маслобоек, лопасти которых имеют вид фашистской свастики.
Комиссия постановила:
Выпуск маслобоек, лопасти которых имеют вид фашистской свастики, считать вражеским делом.
Председатель
15 октября 1937 года
Из протокола Бюро Комиссии партийного контроля при ЦК ВКП(б) № 50, от 15 декабря 1937 года
Слушали:
Пункт 1. Об изготовлении маслобоек с лопастями, которые имеют вид фашистской свастики.
Постановили:
Пункт 1. Принять к сведению заявление наркома Оборонной промышленности М. М. Кагановича, что в месячный срок лопасти маслобоек, имеющие вид фашистской свастики, будут изъяты и заменены новыми.
Пункт 2. Дело о конструировании, изготовлении и неприятии мер к прекращению производства маслобоек, лопасти которых имели вид фашистской свастики, – передать в НКВД.
«Отрыжка» Клод
«…Вскоре пламя добралось до нее и спалило ее платье; потом огонь стал лизать ее сзади, и все присутствующие увидели ее совершенно нагую… Когда же люди вдосталь насмотрелись на то, как она умирает, привязанная к столбу, палач прибавил огня; пламя, точно неистовый зверь набросилось на ее бренную плоть и поглотило целиком, не оставив от нее ничего, кроме кучки пепла».
Так в 1431 году газета «Парижский обыватель» описала последние минуты жизни Жанны д’Арк, прозванной Орлеанскою Девой, описала и бурную радость толпы по поводу сожжения ведьмы. Но всего пять лет спустя, такая же толпа также бурно радовалась чудесному возвращению Девы Жанны.
«В оном году 1436 году, мая двадцатого дня явилась Дева Жанна, прозванная Орлеанскою… Оба брата ее – массир Пьер и оруженосец по прозвищу Жан Маленький знали, что она была сожжена, но, представ перед нею, они тотчас узнали ее…» Народ стекался отовсюду. Удивительная весть облетела всю Лотарингию.
Бывшие сподвижники Жанны отправились в Мец, чтобы изобличить самозванку. Но, оказавшись лицом к лицу с той, которая называла себя Французскою Девой, они падали перед нею ниц и, обливаясь слезами, целовали ей руки. Ей дали коня, которого она, как говорится в хронике, «лихо оседлала», меч и мужское платье.
В этом платье она отправилась ко двору могущественной герцогини Люксембургской: та приняла ее и признала. Признали ее также граф Варненбургский и все рыцари Рейнланда. И в реестровых отчетах Орлеанской крепости от 1436 года, читаем, как доблестный герольд Флер де Ли получил 9 августа два золотых реала за то, что доставил в город несколько писем от Девы Жанны. А она продолжала свое победоносное возвращение! Она посетила Орлеан, город ее прежнего триумфа. Там ее знали, как нигде! И снова – признание: пышная встреча, рукоплескание толпы… Неделей позже в Пуату она была принята своим прежним сподвижником, знаменитым маршалом Франции Жилем де Ре, и он тоже признал ее!
Только король Карл VII пока хранил молчание… Такова легенда.
Что же, однако, дальше? Можно сколько угодно разъезжать по местам былой славы, быть всеми признанной, но – для чего?! В чем великий промысел возвращения Девы Жанны? Как бы ни менялись обстоятельства, от себя – Жанны д’Арк, Французской Девы – не уйдешь! Что ей делать со всем тем, что
А что делает девушка, назвавшая себя Девой Жанной?! А девушка просто выходит замуж. Она становится графиней Армуазской и рожает своему мужу двоих сыновей. Этого факта, может быть, недостаточно историкам и любителям версий, но его вполне хватило французскому народу. Легенда о возвращении Жанны прожила всего четыре года. Уже в августе 1440 года газета «Французский обыватель» описывает, как некая девица Клод, в замужестве графиня Армуазская, во всеуслышанье призналась, что выдала себя за Французскую Деву, обманным путем вышла замуж за благородного рыцаря, родила детей, что глубоко раскаивается и молит о прощении. На суде всплыли и подробности «ратного пути» девицы Клод: она бежала из своей деревни после того, как убила мать и покалечила отца; скрываясь, переоделась в мужское платье, приняла участие в боях в Италии и даже убила двух неприятелей. Все эти бурные события, видимо, вскружили голову девушке Клод! Да и ратные доспехи оказались ей, очевидно, к лицу: однажды глянув на себя в щит, она, наверное, подумала: а чем я хуже той?!
Лжежанну судили; она провела в разных тюрьмах семнадцать лет. Потом король вроде бы ее помиловал: об этом свидетельствует документ от 1457 года.
Есть свидетельства, что позже появлялись и другие лжежанны; за ними потянется сквозь века бесконечная цепь: лжеуорвики, лжедмитрии, лжелюдовики…
Все они – самозванцы – отрыжки великих потрясений.
«Разворачивайтесь в марше…»
Ранним утром, 4 мая 1967 года боливийский крестьянин Онорато Рохас работал в поле со своими сыновьями…
Поле вместе с маленькой фермой он получил всего год назад, и это был первый год, за который огромная семья Рохасов не похоронила ни одного из детей.
Был ли Рохас счастлив? Случалось, распрямив спину и утерев со лба пот, он все еще недоверчиво, жадно и ласково обводил взглядом свои нынешние владения, и на несколько мгновений в его глазах вспыхивало что-то похожее на счастье. Был ли Рохас спокоен? Ни одного дня!
В то майское утро, выпрямившись, чтобы передохнуть, он сразу напоролся взглядом на одинокую фигуру, незаметно появившуюся у придорожных кустов. Незнакомец просто стоял и смотрел на него, держа руку за пазухой. Глаза их встретились. Рохас отвел взгляд. Он крикнул сыновьям, чтобы шли в дом. Мальчики решили, что отец отсылает их завтракать, и убежали. Проводив их глазами и еще раз окинув взглядом поле, дом, кусочек неба, Рохас молча повернулся к незнакомцу.
Через час семья нашла его с пулей в голове.
Его похоронили недалеко от дома, в собственной земле. Эта земля теперь кормила семью; эта земля позволила скопить немного денег, чтобы отправить старшего сына в школу. Мальчика звали Фернандо, а его учителя Санчес, и он слыл красным. На уроках учитель рассказывал крестьянским детям о недавних событиях в их родной Боливии, о партизанах, которые воевали здесь за то, чтобы дать крестьянам землю, об отважном командире партизан по прозвищу Фернандо Зубодёр. Для мальчика Фернандо – он, тот Фернандо, стал героем: мальчик сочинил даже целую историю о том, как тот Фернандо, по прозвищу Зубодёр дал его отцу землю, на которой теперь стоит их дом.