Маленькие женские хитрости
Шрифт:
Женя посмотрел на Олега, и тот понял, что друг хотел ему сказать взглядом: все это время медсестры никак не могли попасть в вену, - значит, вены спались, Алла в состоянии сильного стресса. Проблема ещё и в том, что колоть её можно только в здоровую руку. Сейчас обе медсестры оставили в покое локтевую вену, одна из них перетянула жгутом запястье пациентки, вторая похлопывала по тыльной стороне её правой кисти. Жека был уверен, что у него получится лучше, но не хотел вмешиваться, боясь пугать Аллу. Ставить капельницу во время операции на подвижной кистевой вене очень рискованно малейшее
Олег молча подошел к столу, забрал у медсестры иглу и жестом велел снова перетянуть руку пациентки повыше локтя. Алла в это время смотрела на профессора Ермакова и даже не заметила, что Олег тоже принял участие в работе хирургической бригады.
Эта безмолвная сцена заняла всего минуту, но присутствующие в операционной поняли, в чем дело, и дружно принялись отвлекать внимание пациентки от происходящего. И опять первым начал профессор Ермаков:
– "Зачем ты надеваешь маску во время операции?" - спрашивает сын своего отца-хирурга. "Чтобы пациенты потом не смогли меня узнать".
– "Доктор, у вас много врагов?" - вступил анестезиолог.
– "В живых уже нет".
– "Закончишь школу, доченька, учись на врача", - продолжил Жека.
– "Ты же прекрасно знаешь, что я не в состоянии убить даже муху!"
– Валерий Петрович, - обратилась Алла к руководителю операции.
– Если не удастся удалить лишь опухоль, не ампутируйте мне матку. Зашейте все обратно. Пусть, говоря вашими словами, будет полный комплект. Сколько мне отпущено, столько и проживу.
– Непременно, моя милая, - заверил профессор Ермаков.
– Как скажете, так и сделаем.
– Хирург смотрел на неё с честнейшим видом, хотя, разумеется, намеревался поступить по медицинским показаниям.
– Саша, перевел он взгляд на своего постоянного ассистента, - я понимаю, что ты волнуешься, - такую красотку тебе довелось оперировать впервые. Но очень прошу - делая разрез, не нажимай слишком сильно на скальпель - можешь повредить стол.
Алла уже улыбалась.
– Я вас обожаю, профессор Ермаков, - нежно произнесла она.
– Я вас тоже, моя милая. Увы, мы не можем скрепить наши чувства нежным поцелуем...
– Он показал на свою маску.
– Но сразу после того, как вы выйдете из наркоза, мы с вами расцелуемся, а молодые люди пусть мне завидуют.
Третья медсестра подняла рубашку пациентки и начала обрабатывать операционное поле, а профессор тут же выдал анекдот в тему:
– "Доктор, мой муж болен..." - "Раздевайтесь и покажите, где у него болит".
Поддерживая легкую беседу с пациенткой, безмятежно улыбаясь и глядя ей в глаза, Валерий Петрович боковым следил за происходящим. Олег уже попал в локтевую вену, Женя со своего места показал ему большой палец, медсестры споро подключили капельницу, анестезиолог жестом дал понять, что начинает давать вводный наркоз. Вскоре подействует атропин, введенный через трубку капельницы, у Аллы появятся неприятные ощущения и сухость во рту, она начнет сглатывать, может испугаться и запаниковать. Больной с сосудистой патологией стресс и скачки давления противопоказаны,
– Аллочка, у вас и в самом деле чудесный голос. Я же обещал бисировать. Нуте-ка, моя красавица, исполните ещё что-нибудь на бис.
– Для вас - даже станцевала бы, Валерий Петрович. А пока спою.
Поживу ещё здесь,
пожалуй.
Поживу еще
хоть чуть-чуть.
Чтоб друзьям было кому
пожаловаться
Чтобы было с кем
отдохнуть.
Поживу еще
всем смертям назло,
Поживу
пусть хоть год или два.
Помогите мне
не прервать мой путь
Как я многим
уже помогла67.
– Замечательно!
– воскликнул профессор.
– Насчет "пусть хоть год или два" - вы, радость моя, поскромничали, но ваш боевой настрой мне нравится.
У Аллы уже закрывались глаза, в голове был туман, во всем теле ощущение невесомости.
– Валерий Петрович, что вы обычно говорите своим пациенткам перед началом операции?
– Ее речь была невнятной, но хирург все расслышал и ответил:
– Слова Гагарина в космосе: "Ну, поехали!"
– Ну, поехали!
– сказала Алла, закрывая глаза.
– Любовь Васильевна, что же вы опять ввели в заблуждение следствие? упрекнул её следователь во время очередного допроса.
Серафима все ещё болела, и Люба приходила одна.
– А чего?
– Любовница вашего покойного мужа Нора Гонтарь сказала, что вы тот вечер провели вместе с ней в кафе "Оазис". Оперативник поговорили с официантом, тот подтвердил.
Женщина отвернулась и ничего не ответила.
– Почему вы заявили, будто весь тот вечер были дома, и упорно стояли на своем, хотя свидетели опровергали ваши слова, а потом упомянули о каком-то женском клубе, отказавшись назвать его адрес? Из-за этого оперативники потратили немало времени на проверку и поиск свидетелей. По сути вы нормальной работе следствия, отвлекая наши силы на лишнюю работу.
Люба по-прежнему молчала, не глядя на него.
"Она так ненавидит разлучницу, что готова подставить её ценой собственного алиби!" - наконец догадался Геннадий Молчанов.
Желая уточнить свое предположение, он сказал:
– Официант сообщил, что вы ужинали, пили кофе и мирно беседовали.
– Хорошо ей - денег куры не клюют. Пришла вся расфуфыренная, напоказ!
– взорвалась допрашиваемая.
– И машина у неё дорогая. А я еле концы с концами свожу!
– Но Гонтарь сказала, что согласилась на вашу просьбу поговорить с Воропаевым и увеличить сумму ежемесячного содержания.
– Ага, кинула крохи! А самой все досталось, что я вот этими руками заработала!
Люба вытянула вперед руки и для наглядности потрясла ими перед лицом следователя. От неожиданности тот даже отпрянул.
Мотивы, которыми руководствовалась бывшая жена покойного, скрыв факт встречи с любовницей Воропаева, ему стали понятны. Геннадий Павлович предложил ей подписать протокол и попрощался.
Первое, что Алла почувствовала, - боль, озноб и тошноту. Открыв глаза, она обвела ещё мутным взглядом белые стены, потолок, дверь и увидела сидящего рядом Жеку.