Маленькие женские тайны
Шрифт:
Наконец музыка смолкла. Зал взорвался аплодисментами, которые стали еще громче, когда Ришар, склонившись, галантно поцеловал девушке руку.
На свое место за судейским столом он вернулся через пару минут — обвел жюри победным взглядом и плюхнулся в кресло.
— Браво! — шепотом сказала Клодин.
— Очаровательное создание! — Ришар закатил глаза. — Ах, где мои семнадцать лет!
— Вообще-то ей двадцать два, — порывшись в папке, сообщила Клодин.
— Ну да? Никогда бы не дал ей больше восемнадцати.
— Двадцать
— Кто-кто?!
— Прокурор.
— Заче-ем, — поморщившись, простонал Ришар. — Ну зачем ты меня спускаешь с небес на землю?..
— Кхе-кхе, — ненатурально кашлянула миз Кроссвел. — Господин Каррен, простите, что отвлекаю вас от, несомненно, важной беседы, — голос ее был полон елейного сарказма, — но я жду от вас оценки танцевального конкурса.
Оставшиеся два конкурса прошли без особых эксцессов.
На «домашнем задании» девушки продемонстрировали свои таланты в каком-либо виде искусства. Чуть ли не половина выбрали пение — правда, хлопали им скорее за старание, чем за мастерство. Марта исполнила гимнастический этюд с лентами; мексиканка Лаура Ното показала пару фокусов с платками, а молоденькая ирландка с каштановыми волосами — самая младшая из девушек — неплохо сыграла на скрипке.
Больше всего понравилась Клодин выступление коренной американки Эмили Лайтфут — в национальном костюме, под запись барабанной музыки, она исполнила этнической танец с притоптываниями и поворотами, предварительно объяснив, что женщины из племени северных шошонов танцуют его на свадьбах. Меньше всего — демонстрация «таланта» Розанны: вытащив на сцену огромный, выше человеческого роста, лист белого пластика, она нарисовала на нем спреем кособокого Микки-Мауса.
В конкурсе на эрудицию каждой девушке предлагалось ответить на три вопроса, восполняя, если придется, недостаток знаний остроумием. Вопросы были, по мнению Клодин, совсем несложные — прозвища покойных президентов, животные и растения — символы того или иного штата, даты крупных исторических событий. Тем не менее к остроумию конкурсантки прибегали довольно часто.
Едва конкурс закончился и ведущий начал представлять следующих артистов — «наших дорогих гостей, рок-ансамбль «Зеленое яблоко» — миз Кроссвел заторопила жюри:
— Давайте оценки! Сейчас я их отдам, и мы пойдем подводить итоги. Нам нужно в пятнадцать минут уложиться, пока этот рок-ансамбль выступает!
Собрав таблицы с оценками, она судорожно защелкала калькулятором, и когда ведущий объявил:
— Но прежде — оценки конкурса эрудитов… то есть эрудиток… — вскочила и протянула ему листок.
Вернувшись к столу, замахала руками, как фермерша, сгоняющая кур:
— Пошли, пошли скорее! — проходя мимо Клодин, пшикнула: — А вы чего стоите?
— Да-да, я иду, — ответила Клодин, сделала пару шагов и обернулась к сцене — ей хотелось дослушать оценки. Честно говоря, она не
Добравшись до конференц-комнаты, члены жюри расселись на прежние места и миз Кроссвел снова уткнулась в свой калькулятор. Клодин тем временем занесла оценки последнего конкурса в табличку, которую она еще в самом начале расчертила на обложке папки.
— Эй! — обернулся к ней Ришар. — Так как насчет пещер — пойдешь?
— Если без ночевки, то пойду, — Клодин обвела кружочком семнадцатый номер. — Вот. Твоя Лейси проходит в финал.
— Откуда ты знаешь?
— Она по баллам получается на пятом месте, а проходят с первого по восьмое.
— А кто на первом?
— Кайра Махони. Высокая, загорелая — помнишь?
— Блондинка, что ли, вся из себя вот такая? — он скорчил надменную гримасу.
— Она самая.
Миз Кроссвел подняла голову.
— Вот что у меня получается. По сумме оценок в финал выходят… значит, так: номер одиннадцать — Кайра Махони, номер шесть — Элен Карсак…
Все это Клодин знала уже и без нее: в финал проходили четыре блондинки — Злюка, Элен, Эффи и Лейси, а кроме того Марта, Розанна Паркер, Лаура Ното и Мери О’Доннел — молоденькая скрипачка-ирландка.
— …и номер девять — Эмили Лайтфут.
— Что?! — вскинулась Клодин.
— Эмили Лайтфут, — повторила чиновница.
— А как же Мери О’Доннел?
— Она в финал не проходит.
— Но этого не может быть! — запротестовала Клодин.
— Миссис Конвей, — голос миз Кроссвел грозно напрягся, — хоть тут не надо затевать бессмысленные споры!
— Но у Мери суммарный балл выше, чем у Эмили! — в поисках поддержки Клодин оглянулась на Ришара.
— Насколько я знаю, Клодин хорошо считает, — отозвался тот. — Не думаю, чтобы она ошиблась.
— Эмили Лайтфут проходит в финал, — в голосе миз Кроссвел зазвенели стальные нотки. — Этот вопрос не обсуждается!
— Снова «позитивная дискриминация»? — наконец-то смекнула Клодин.
— Если хотите — то да!
— Ну как вы не понимаете, в нашем штате больше восьми процентов населения — коренные американцы, — увещевательным тоном произнесла директриса телеканала — молодящаяся бизнес-вумен в светлом льняном костюме. — И нам приходится с этим считаться… пусть даже у Мери О’Доннел оценки чуть выше.
— А вы не боитесь, что родители Мери обратятся в суд? Или в газеты? — откинувшись на спинку стула, спросил Ришар. — Короче, итоговый протокол конкурса я в таком виде подписывать не буду.
— И я тоже, — кивнула Клодин.
— Значит, обойдемся без вас! — выпалила теледиректриса. Миз Кроссвел под столом пихнула ее ногой и сказала чуть ли не умоляюще:
— Господин Каррен, как вы не понимаете…
Дверь открылась, и вбежала запыхавшаяся Луиза.
— Ну что вы тут?! Давайте быстрее, ансамбль уже заканчивает последнюю песню!