Маленький дикарь
Шрифт:
— Я слышал, как они спорили с ним, когда я пошел вчера за вами. Они его не слушались!
— Очевидно, нет, иначе бы нас не бросили здесь. Джон Гоф хороший человек и помешал бы этому, если бы мог. Эти железные листы будут нам очень полезны, чтобы жарить на них рыбу. Нам придется загнуть края с помощью молотка. А теперь не надо терять времени. Мы должны усиленно удить до самого ужина?
Мы закинули удочки. Рыба хорошо шла на приманку, и вскоре мы поймали двенадцать больших рыб. Я всех их пустил в садок.
— Что
— Мы сделаем из нее несколько тоненьких удочек, когда нам понадобятся новые!
— Но каким же образом? Она такая толстая и тяжелая!
— Я научу тебя. Ее можно раскрутить. Не забывай, Франк, что я была женой миссионера и следовала за своим мужем повсюду. Иногда нам было хорошо, а подчас и очень плохо, так же плохо, как нам с тобой теперь. Миссионеру приходится переживать большие лишения и проходить через большие опасности. Ты бы убедился в этом, если бы знал всю историю моей жизни, или вернее — жизни моего мужа!
— Расскажите мне ее!
— Расскажу когда-нибудь. Теперь я хочу, чтобы ты понял, что будучи его женой и разделяя с ним опасности и лишения, мне часто приходилось исполнять тяжелую работу для добывания пропитания. В Англии женщины занимаются только домашней работой, но жена миссионера вынуждена разделять тяжелый мужской труд. Вот почему я научилась многому, о чем женщины обыкновенно не имеют понятия. Понимаешь ты меня?
— Да, я уже не раз думал о том, что вы знаете гораздо больше, чем знал Джаксон!
— Этого я не думаю, но Джаксон не любил трудиться, а я люблю. А теперь скажи-ка мне, Франк, думал ли ты, когда на днях сажал картофель, что сажаешь его в свою собственную пользу? Видишь ли, как верно то, что доброе дело иногда приносит за собою вознаграждение, даже и в этой жизни?
— А разве это не всегда так бывает?
— Нет, дитя мое, в этой жизни — не всегда, но зато в будущей человек уже наверное получит вознаграждение за добрые дела свои!
— Этого я не понимаю!
— Конечно, тебе трудно это понять. Когда-нибудь я тебе все это объясню!
Мы продолжали удить до вечера и поймали всего двадцать восемь больших рыб, от семи до восьми фунтов весом каждая. Одну из них мы отложили себе на ужин и, собрав удочки, начали переносить в хижину те вещи, которые нашли на берегу. Мы снесли котел, пилу, мешок с гвоздями, и затем я вернулся за остальными вещами и к ужину перенес все, за исключением бочонков, которые нам были пока не нужны. Мы оба сильно устали и после ужина с удовольствием легли спать.
ГЛАВА XXV
На следующее утро моя названная мать сказала мне:
— Нам предстоит сегодня много дела, Франк! Надо устроиться поудобнее в хижине. Отныне она должна содержаться гораздо
— Я буду делать все, что вы прикажете!
— Вот видишь ли, мой милый мальчик, мне необходимо отделить часть хижины лично для себя, так как не принято, чтобы женщины жили вместе с мужчинами. У нас есть весла, из которых можно устроить перегородку, обтянув ее тюленьими шкурами. Таким образом у меня будет свой угол!
— Да, но весла длиннее, чем ширина хижины. Как же мы это устроим?
— Мы возьмем пилу; она хотя и тупая, но с помощью ее можно будет укоротить весла!
— А как употребляют пилу? Я не знаю!
— Я покажу тебе. Прежде всего надо измерить ширину хижины. Я хочу отделить не более трети всего пространства!
Мы измерили хижину и с помощью пилы укоротили весла по ее ширине. Буравчик нашелся в моем сундуке, молоток и гвозди у нас также были, и к полудню остов перегородки был готов. Оставалось приколотить тюленьи шкуры, которых у меня был большой запас. Вскоре хижина была разделена на две половины. Мы сделали дверь в перегородке и завесили ее одной из тюленьих шкур, так что был свободный проход из одного отделения в другое.
— У вас будет совсем темно!
— Этому легко помочь, — ответила она, — принеси сюда пилу; надо проделать в стене квадратное отверстие такой величины, видишь? Начни!
Я поступил по ее указанию, и через полчаса окно было готово. Оно выходило на юг и пропускало совершенно достаточно света.
— Но вам ночью будет холодно! — сказал я.
— Мы устроим так, чтобы воздух не проникал, а свету было достаточно!
Она достала из сундука кусок белого холста и приколотила его к отверстию.
— Как у вас стало уютно! — сказал я, оглядываясь кругом.
— Теперь принеси мне еще несколько тюленьих шкур для постели; они довольно тверды, но со временем мы сделаем их более мягкими. Сундук твой мы тоже поставим сюда и положим в него все наши драгоценности!
— Вы хотите положить туда бриллианты? — спросил я.
— Мой милый мальчик, у нас есть вещи, которые теперь, в нашем положении, ценнее для нас всяких бриллиантов. Вот этот железный котел, например!
— Конечно! — ответил я.
— Теперь пойди и разведи огонь, а я справлюсь здесь одна. Неро, извольте выйти отсюда; вам здесь не место!
Я пошел вниз с Неро, чтобы поймать рыбу в садке, и решил сварить ее в котле, который наполнил водой, положил туда рыбу и развел огонь. Во время обеда я обратился к м-с Рейхардт с вопросом:
— Какая нам теперь предстоит работа?
— Завтра мы приберем все вещи, которые валяются на площадке, и окончательно устроим хижину. Затем я осмотрю все наши драгоценности и спрячу их в сундук!