Маленький друг
Шрифт:
Хилли никогда в жизни не приходилось видеть Фариша так близко, но истории про него он слышал всю свою жизнь. Никто так и не смог понять, зачем Фариш стащил бульдозер, и уж совсем не ясно было, почему он пытался себя застрелить. Когда Фариш вышел из комы (хотя доктора были уверены, что он останется в состоянии овоща на всю жизнь) и потребовал картофельного пюре, его перевели из тюремной больницы в психиатрическую, и не без оснований. Но из нее Фариш вышел уже другим человеком. Говорили, что он вроде бы завязал с
Между тем Кэтфиш обменялся несколькими словами с группой мужчин среднего возраста, которые сидели за соседним с Одумом столиком. Один из них, толстяк в желтой рубашке, с маленькими, как у свиньи, глазками, подошел к столику Одума, несколько секунд смотрел на него, а потом потянулся к заднему карману брюк. Почти одновременно с ним такой же жест проделал еще один из стоящих за его спиной зрителей.
— Эй, — прикрикнул на него Дэнни через зал, — не горячи коней. Если игра пойдет на деньги, следующий кон — за Фаришем.
Фариш громко харкнул, сплюнул на пол и тяжело поднялся на ноги.
— Ха! — сказал Кэтфиш, хлопая его по спине. — У нашего Фариша всего один глаз, зато какой!
— Убери руки, ублюдок, — негромко проговорил Фариш, но в его голосе чувствовалась такая неприкрытая угроза, что Кэтфиш поспешно отдернул руку и, отвернувшись, снова сунул ее теперь уже Одуму.
— Кэтфиш де Бьенвилль, — сказал он с обходительной улыбкой.
Одум посмотрел на него исподлобья и презрительно сложил руки на груди.
— Я знаю, как тебя зовут, — буркнул он.
Фариш вытряс из кармана два четвертака, вставил их в металлическую щель приемника и резко дернул рычаг. Где-то внизу загрохотали, выкатываясь, шары.
— Я обыграю одноглазого Фариша так же легко, как и любого другого, будь у него хоть три глаза, — заявил Одум, пошатываясь и хватаясь за кий, чтобы не упасть, — я король шаров, я сделаю любого, хоть самого президента. Эй, а ну поди прочь, чего ты все трешься вокруг меня? — это было предназначено Кэтфишу, который приблизился Одуму со спины.
Кэтфиш наклонился и что-то прошептал ему на ухо. Белесые брови Одума озадаченно сошлись на переносице.
— Что, Одум, не хочешь играть на деньги? — уничижительным тоном спросил Фариш. — Ты чо, заделался дьяконом в баптистской церкви?
— Да нет, почему? — Мысль о возможной наживе, которую Кэтфиш вложил в его опухшие от пьянства мозги, постепенно проявлялась на лице Одума, как облачко, одиноко плывущее по чистому голубому небу:
— Папуля, — вдруг произнес тонкий, скрипучий детский голосок от двери.
Это была Лашарон Одум. Она стояла в дверном проеме, отставив в сторону бедро каким-то непонятным для Хилли, но неприятно взрослым движением. На бедре, обхватив ее руками, сидел малыш, такой же грязный и худой, как
— Вы посмотрите, кто к нам пожаловал, — театральным голосом промурлыкал Кэтфиш, хмуря брови из-за неожиданной помехи.
— Папуля, — упрямо продолжала Лашарон. — Ты сказал прийти забрать тебя, когда большая стрелка дойдет до трех.
— Сто баксов, — сказал Фариш. — Решай сам, можешь не играть.
Одум потер кончик кия мелом и подтянул воображаемые рукава.
Он сказал, не глядя на дочь:
— Папуля еще не готов, моя сладенькая. Вот, возьмите по четвертачку, пойдите поглядите на те смешные книжечки.
— Папуля, ты сказал напомнить тебе…
— Я сказал, иди посмотри на книжки! Давай разбивай, — сказал он Фаришу.
— Я сбрасывал.
— Да ладно, — небрежно сказал Одум, — давай уж считай это твоим бонусом.
Фариш взял свой кий и нагнулся над столом. Его взгляд, скользнувший над кием, на секунду встретился со взглядом Хилли, — он был так холоден и сосредоточен, словно Фариш смотрел в дуло револьвера.
Крэк! Шары с треском раскатились по столу. Одум задумчиво прошелся вдоль стола, оценивая ситуацию, затем наклонился над ним и прицелился.
Кэтфиш подошел к группе мужчин, которые начали отходить от игральных автоматов и собираться у стола, тихо перешептываясь. Одум сделал первый удар — изящный, точный, отправив в лузы не один, а целых два полосатых шара.
Последовали нестройные аплодисменты. Кэтфиш, виляя бедрами, профланировал в сторону Дэнни.
— Одум может так держать стол целый день, — тихо сказал он. — До тех пор, пока они не станут играть в «восьмой шар».
— Не волнуйся, приятель, Фариш может бить по шарам не хуже, когда разгонится.
Одум сделал еще один замысловатый удар, при котором биток толкнулся в бок красному шару, который, в свою очередь, послал еще один полосатый шар в лузу. Среди хора одобрительных выкриков Дэнни тихо спросил Кэтфиша:
— Кто в игре? Те двое у автоматов?
— Нет, те выпали. — Кэтфиш полез за пазуху и вытащил какой-то небольшой металлический предмет. Присмотревшись, Хилли с любопытством увидел, что это была фляга в виде голой женщины с высоченной прической и в туфлях на платформе.
— А что так? Кто они такие?
— Да просто двое приличных мальчиков из хороших семей. — Кэтфиш открутил даме голову и небрежным движением уронил ее в оттопыренный карман смокинга. — Те толстяки проездом из Техаса, — прошептал он, слегка поводя глазами и кивком указывая на группу, возглавляемую мужчиной в желтой рубашке, — они в нефтянке, бабла полные карманы. — Он незаметно огляделся, потом поднял к носу обезглавленную даму, сделал глубокий вдох, прикрыл глаза и передал флакон Дэнни.