Маленький мир
Шрифт:
Глава 16
Глава 16
О том, как герой беседует с матерью-природой на её языке, не хочет любоваться на котиков и теряет дорогой артефакт.
Плывущая по океану прямо к замершей на одном месте титанической громаде черепаха внезапно резко дернулась и сбилась с пути, и если бы она была жива, то ощущения испытываемые ею следовало бы назвать болью. Но с учетом напрочь мертвого мозга, угнездившегося тем не менее в окружении вполне живых тканей, это был скорее отчет о повреждениях, в котором и необходимости-то особой не имелось. Все нужное уже сказало облачко крови, окутавшее крупное и могучее, но отнюдь не непобедимое пресмыкающееся, да пронесшаяся вплотную к панцирю акула, жадно давящаяся куском откусанного ласта. Причем далеко морская хищница естественно не уплыла — дожевала то, что смогли слету отхватить её бритвенно острые зубы, развернулась и пошла на новый заход. Безуспешный, ибо под руководством Олега
— Ах ты блин! Да отцепись уже! — Шипел Олег, заставляя находящуся в глубинах моря черепаху поглубже вжиматься в свой панцирь всеми ластами и головой, дабы большие треугольные зубы в очередной раз цапнули лишь прочнейшую кость, но не мягкую плоть, путь и нафаршированную местами ценными артефактами. — Вот какого ты ко мне так прикопалась, дура малолетняя?!
— Дык, Олег, а почему ты решил, что это, стал быть, акулячься маленькая девочка? — Осторожно поинтересовался Святослав, с любопытством рассматривая относительно скромных габаритов белую акулу, которая кружила вокруг модифицированного человеческим разумом и руками пресмыкающегося, так и норовя оттяпать своей пастью высунувшийся из-под панциря ласт. А не высовывать их хоть ненадолго было нельзя — без новых гребков марионетка потихоньку шла ко дну, где всякие подозрительные ракоскорпионы ползают. В рыбине было всего-то метра два, пусть и с хвостиком, но наглости у неё оказалось словно у какого-нибудь легендарного кархарадона, достойного сниматься в фильмах ужасах и охотиться за мимопроплывающими яхтами.
— Потому как вырасти эта тварь может раз в десять больше…И мальчик уже понял бы, что ему тут ничего не обломится, после чего свалил другую добычу искать! — Почти прорычал чародей, чья марионетка из-за вынужденной неподвижности и продолжающейся кровопотери все уверенней и уверенней опускалась на дно, теряя драгоценное время, а также становясь куда более привлекательной мишенью для других морских хищников. А хищниками в море были, в общем-то все…Ну, может кроме растений. И руководствовались они в основном одним и тем же правилом: если в рот пролезло, значит съедобно. Ядовитые или чересчур колючие исключения встречались редко. — Ну всё, гадина, сама напросилась! Получай!
Передние лапы черепахи слегка высунулись из-под панциря, и заметившая это хищница тот час же рванула вперед, нацеливаясь отхватить левую своей огромной разинутой пастью…Вот только в последний момент ласта шустро втянулась обратно в костяную скорлупу, оставив на своем месте маленький подарочек. Комочек льда, который растопырился своими иголками во все стороны подобно морскому ежу, и который Олег создал через свою марионетку. Хапнувшая «добычу» рыбина пронеслась мимо, мотая башкой и пытаясь разорвать на части то, что попало в её прожорливый рот…А потом болевые сигналы видимо добрались до мозга. Ну или в пасти, что оказалась изнутри исколота и изорвана острейшими лезвиями, по прочности не сильно уступающими металлу, стало слишком солено от собственной крови. В любом случае свой аппетит хищница мгновенно утратила, позабыв о черепахе и рванув куда-то вдаль и вверх, чтобы уже спустя пару секунд затеряться в морской глади.
— Дык, Олег, а чего ты, стал быть, раньше не колданул, ежели и через маринеотку магичить, стал быть, могешь? — Полюбопытствовал Святослав, наблюдая за тем, как малость покусанная и исцарапанная, но все ещё вполне дееспособная черепаха ложится на прежний курс. Обитателям океана до разыгравшейся в водной глади схватки дела не было никакого — по меркам матери-природы все прошло примерно так, как и должно, ибо обитатели водной глади разговаривали друг с другом на её языке. Языке выживания и насилия. Хищник разинул пасть не на ту добычу, и оная пасть у него порвалась — обыденность, мельчайшая частичка того круговорота боли, страданий и рождений новых существ теми, кто смог избежать чужих зубов, что называется естественный отбор. Разве только какие-то мелкие рыбки принялись крутиться у кровоточащего ласта, ранка на котором потихоньку схватывалась коркой, надеясь себе чего-нибудь из клочьев разлохмаченной плоти отщипнуть.
— Не хочу настрожить левиафанов. Они конечно на всякую мелюзгу меньше пары тонн, пусть даже колдующую, чихать хотели примерно как медведи на мышей, ведь им приходится опасаться лишь самых крупных морских змеев и кракенов, а в море волшебных зверей не меньше чем на суше…Но вдруг почувствуют, что с магией данной конкретной черепахи чего-то не то и она явно человеческая? — В литературе таланты кистеперых кашалотов упорно сранивали с даром архимагов, и это заставляло чародея проявлять максимум осторожности и паранойи. Жившие сотни лет существа не могли не сталкиваться с людьми, а если у них чувствительность как у одаренных восьмого ранга — то стоит им проявить хоть чуть-чуть бдительности, и его марионетка тут же окажется обнаружена. И уничтожена. Да и судьба летучих кораблей, зависших над океаном, зависнет на волосе — мозгов и дури для того, чтобы запулить на высоту пары километров небольшое цунами и сшибить им летательные аппараты вниз для последующего добивания левиафану
Стефан все-таки смог полюбоваться на остатки города атлантов, ибо замеченная черепахой аномалия находилась как раз в том месте, где обычное морское дно переходило в похожее на расколотый пень возвышение, без сомнения являвшееся делом рук человеческих. В принципе ровные склоны высотой в три-четыре сотни метров могли принадлежать и жерлу вулкана, но вместо кратера наверху там располагалось относительно ровное плато, напоминающее поверхность торта…В который кто-то сапогом с размаху наступил. Огромная длинная овальная вмятина пересекала остатки крепости слева направо, и в эпицентре катастрофы совершенно точно уцелеть не могло попросту ничего. Лишь стоявшие на отшибе сооружения могли считаться относительно уцелевшими, во всяком случае, в них местами угадывались обломки монументальных колонн, наводящих на мысли о римском Парфеноне или чем-то пирамидальном, пусть даже пирамида та оплавилась, будто забытое на солнце мороженное, и даже толстый-толстый слой налипших поверх ракушек не мог скрыть бедственное сосотояние частично обрушившийся постройки.
— Здесь должна была располагаться гавань-ловушка, на дне гавани источник, модифицированный так, чтобы манить к себе левиафанов и прочую морскую живность, — пояснил Олег для своих друзей, подводя марионтеку поближе к скоплению тепла, жизни и магической энергии, что было достаточно огромным, дабы глаза модифицированной черепахи уже толком не могли за один раз всего его охватить. Контроль над марионеткой к полной неожиданности волшебника стал легче. Видимо волшебство, пропитывающее те воды, где она находилась, хоть и не было заметно невооруженным взглядом, но тем не менее вполне себе оказывало воздействие на все приблизившиеся к источнику объекту, как живые, так и не очень. Во всяком случае, флора и фауна на данном участке океана, несмотря на отсутствие света у дна, стала еще более крупной и активной: росли какие-то кораллы, среди ветвей которых периодически попадались бледные сияющие кристаллы, сновали стайками рыбки, целым косяком выдавшие статические разряды каких-то молний в попытавшуюся закусить ими мурену, нечто вроде ловчих лоз, почти наверняка растительных, взвилось из участка ровного песка на дне и попыталось вцепиться в небольшую каракатицу, что словно бы утратила материальность и пропустила сквозь себя сходящиеся на ней толстые канаты, после чего совершила реактивный рывок вперед и двинулась дальше по своим делам, сердито поводя короткими щупальцами. — От портовых сооружений и прочей инфраструктуры атлантов, облегчающих охоту, не осталось ничего, а вот пересечение природных энергетических линий отсюда так никуда и не делось…И видимо до сих пор полнится волшебством того спектра, который эти кистеперые кашалоты считают оптимальным для того, чтобы подрастающее поколение быстрее подрастало.
Громадный левиафан, в размерах возможно превосходящий даже то чудовище, которое едва не обратило английский флот в бегство во время битвы при Владивостоке, словно бы застыл в вертикальном положении, лишь изредка слегка поводя своими длинными мускулистыми плавниками, растопырившимися во все стороны. Олег не мог сказать, спал ли в действительности этот дальний родич кашалотов, но туша настолько огромная, что её спина могла бы легко сойти за небольшой остров, не предпринимала никаких активных действий, просто зависнув на одном месте в морской бездне…Которая для неё была скорее эквивалентом квартиры с не сильно-то высоким потолком. Хвост исполинского чудовища касался дна самым своим кончиком, ну а широкая толстая морда, выдающая принадлежность к отряду китообразных, находилась всего в нескольких сотнях метров от поверхности океана. Более мелкие обитатели воды, от крохотных рыбешек до случайно заплывшей в эти воды гигантской белой акулы, способной проглотить в один присест и недавно подавившуюся ледяным ежом морскую хищницу, и черепаху, и Олега до кучи, никак не могли потревожить отдыхающего титана, ибо одна лишь попытка приблизиться к его туше, дабы откусить кусочек или там попытаться в складках кожи угнездиться, окончилась бы для них гибелью. Вокруг левиафана циркулировали туда–сюда течения бурлящей воды, возникшие не по законам природы, а благодаря магии чудовищного монстра. Он банально кипятил океан вокруг себя, не то чтобы дрыхнуть комфортнее было, не то чтобы всякую докучливую мелюзгу отгонять.
— Дык, енто явно мамаша… — Прогудел Святослав, в голосе которого явно слышалось восхищение мощью чудовища, что угадывалась даже несмотря на его неподвижность. — А где, стал быть, детишки?
— Хороший вопрос, — почесал свой гладкий затылок Стефан. — Может поискать их среди руин?
— Заметили мы бы их уже…Да и потом, чего молодым левиафанам там делать? Об обломки зданий бока чесать? — Не согласился с ним Олег, что не заметил ни малейших следов активности в остатках поселения атлантов. Ну, если не считать снующих туда рыб и осьминогов, конечно же. Впрочем нет, был еще морской гребешок примерно пятиметрового размера, что куда-то прыгал по руинам затопленных зданий. — Подождем…Не должны они далеко от источника удаляться, да и от мамочки тоже…Сюда же не только левиафанов как магнитом тянет, кракены и морские змеи в этих края тоже желали бы мигрировать, а самые глупые и мигрируют…Вон, башка одного из таких на дне лежит!