маленькое летнее приключение
Шрифт:
– И что же вы узнали, капитан?
– Тихий голос Эхмеи пробрал до самых пяток, и будь на месте Аурелио Торми, он бы уже давно начал стратегическое отступление.
– Вы хотите, чтобы я назвал вам имя этого пройдохи, ах, простите, вашего брата? Хорошо, я назову, раз уж память вам вдруг отказала. Так вот, его зовут Руд.
Кто- то уронил подсвечник, грянувший об пол, тем самым обозначив судьбоносность момента, но для Торми звук показался презабавным, подчеркивая глубину смехотворности предположения.
По залу пронесся шелест голосов, украшая звучный храп подстольной
– Руд… - выдохнула Эхмея, испытывая, видимо, облегчение от сомнительной меткости опасного подчиненного.
– И что из того, если это и правда?
– Разве не ясно? Зефирантес портит вашего брата! Неужели вы не хотите наказать его за подобное злодеяние? Подумайте, ведь если бы не Зефирантес, то ваш брат не попал бы под дурное влияние и не стал бы якшаться с таким сбродом, каковым являются Гнусные Черепа. Вы же хотели для своего брата светлого будущего, а не такого, каким оно будет теперь: пропахшим смрадом опустившихся людей и кровью невинных жертв! Преступления Зефирантеса еще более тяжелы тем, что он загубил душу, которую можно было спасти. И неужели вы оставите все как есть и не попытаетесь отомстить с той яростной и беспощадной жестокостью, которую завещал вам отец? Вы не должны мириться с безнаказанностью преступления перед вашим братом, он так юн и неопытен, а это тлетворное влияние Зефирантеса только развращает!
Торми заметил, как упомянутый вздрогнул. Он не сделал этого ни тогда, когда двое палачей спорили повесить его или отрубить голову, ни тогда, когда открылась ложная правда о Руд.
Веер снова пришел в движение; его обладательница явно успокоилась.
– Позволь мне решать, что полезно для моего брата, а что нет. Если, конечно, он у меня есть, - подарила она улыбку капитану.
– Но я настаиваю на справедливости!
– Справедливости, говоришь?! Что ж, будет тебе справедливость. Зефирантес, - неожиданно обратилась она к скованному цепями, - что выбираешь?
– Не велика честь в петле болтаться, но вот вопрос - лучше ли плаха?
– Вы посмотрите на него, того и гляди, жалости попросит, - язвительно уколол Аурелио.
– У тебя, кусачий слепень, не попрошу!
– Ну, огрызайся, пока есть чем, - разразился нездоровым смехом капитан, которого никто не поддержал.
– Заканчивай читать приговор. Казнь остается прежнего характера, - повелела Эхмея.
Мужчина в форме откашлялся и с серьезной миной докончил:
– "Властью данной мне при рождении моим отцом главарем банд Рахелио VII Кровавым, повелеваю казнить Зефирантеса Риенасалантикуса через усекновение главы" За сим подпись: Рудиера-Карделия Эхмея Кровавая.
Заслышав имя, Торми чуть конфеткой не подавился, которую решил сгрызть по случаю безделья. Руд - звучало гораздо лаконичней.
– Здесь нужна ваша печать, великочтимая госпожа, - прозвучало с язвительностью, но намек был так тонок, что не придерешься.
Эхмея взяла свиток, тонкими пальцами придерживая лист, и официальным тоном обратилась к приговоренному:
– Зефирантес, готов
Зефирантес к чести своей напуганным не выглядел, наоборот, в его взгляде горел вызов, приглушенный покорностью, к которой он, видимо, привык за годы служения лидеру.
– Готов, если такова ваша воля, - склонил он голову, в знак особого уважения.
– Но если мне будет позволено сказать…
– Это твое последнее желание?
– прервал Аурелио.
– Об исполнении желания и хочу попросить.
– Любопытно!
– подхватил капитан.
– И чего же ты жаждешь перед смертью?
– Не многого.
– Он оглянулся, предлагая выполнить оговоренное, и из темного угла появился Ринго-Ри с подносом, на котором стояли чаши расписанные зелеными листьями.
Малец замер возле Эхмеи, словно бы предлагая освежиться прохладным напитком из чаш. Торми попытался не заострять на мальчике внимания, на его горящих демоническим пламенем глазах, напряженной улыбке и всклоченных волосах, - его состояние было далеким от вменяемого.
Еще некоторое время назад, Торми видел в помощнике лидер-босса огромнейшее препятствие на пути к осуществлению плана. И как удачно сложилось, что едва приметив какой отвар Торми приготовил для "последнего желания", как Ринго-Ри не только не усомнился в его безвредности, но и выдул целую чашу "того самого чая", припасенного учеником Анемона для финального акта. Торми особо не надеялся на его чудодейственную силу в решении проблемы, но рассудил так, что и лишним сие зелье тоже не будет.
– Что это?
– с подозрением сощурился Аурелио, разглядывая содержимое совершенно одинаковых чаш.
– Старинный напиток жизни, изготовленный по особому рецепту Муранополя, - нашелся Зеф, глядя на собеседника честными глазами.
– Муранополя?! Никогда о таком не слышал, - сознался ревностный приверженец бандитских законов.
– Не удивительно. Город древний, почти полностью разрушенный, хотя и сейчас можно найти его достославные руины, местонахождение которых известно немногим.
– И чего же ты хочешь от этого напитка… хм… жизни?
– Согласно древним Муранопольским традициям, я бы хотел испить его вместе со своим палачом, во искупление греха.
– Торми подивился, как быстро Зефирантес умудрился придумать байку.
– И кого же ты считаешь палачом?
– скрывая улыбку под пальцами, поинтересовался Аурелио.
Подсудимый безмолвствовал, и только взгляд, выражающий больше, чем возможно было озвучить, рассказывал многое, устремившись на лидер-босса, которая, в свою очередь, старалась ничего подобного не замечать.
– Неужели мое желание невыполнимо?
Эхмея постучала сложенным веером по подлокотнику трона, прежде чем ее уста выдали следующее:
– Хорошо, я попрошу, чтобы он это сделал.
– В смысле?
– вышел Зеф из образа горделивого воина, хлопая глазами.
– Кто "он"?
– Палач.
– Эхмея усмехнулась.
– Не знаю почему, но этот юноша крайне настаивал быть исполнителем кровавой расправы. Какая кошка между вами пробежала?
– Юноша?! Не может же это…
– …быть Руд?! Почему же?