Малера
Шрифт:
– Уходим.
15
Молот просит тормознуть невдалеке у дома Шаховых. Злой, как черт вытаскивает Злату и тащит за собой. Она даже не успевает с нами попрощаться. Ловлю себя на мысли, что наряду с тайфуном Ваньки, я как-то гашусь. Перебором станет, если я тоже начну воевать, поэтому не обостряю. Молча рулю не домой, а увожу Леру подальше. Везу к реке.
Лера сидит, нахохлившись словно воробей. Сжала руки в замок, пальцы побелели. Намеренно не смотрит на меня, пялит в окно с упрямой одержимостью. Весь ее вид протестует
Пытаюсь хоть что-то анализировать. Меня факт ее пребывания в этом клубе крайне смутил. По мере угасания злобных эмоций хочу понять, какого черта девочки там делали. Безусловно Ванька знает больше, но у меня ощущение, что не скажет. Почему, не знаю.
Оборачиваюсь и рассматриваю Леру. Вот она. Близко. Рядом. Только сильно вздрюченная. Все же надо начинать разговаривать, уехали же не зря. Набиваю в мессенджер ее матери короткое сообщение, что с ней все в порядке и скоро привезу. Как только выполняю, поворачиваюсь к моей зайке.
– Лер, что с тобой? Я тебя обидел?
Она дергается и еще сильнее насупливается. Нагибается немного и обхватывает себя руками. Лунный свет падает ей на лицо, и я вижу, какая она бледная и напряженная. Острой бритвой сечет мне догадка, что она жалеет обо всем, что между нами произошло. Иначе почему все так? Неужели это конец? Все летит в пропасть, так и не набрав своего стремительного хода.
– Нет, – скорее шипит, чем говорит.
– Тогда я не понимаю, – собираюсь с мыслями. – Что тебе не так? Ты жалеешь, да?
– Нет, – упрямо талдычит, но все это с видом таким неприступным и отталкивающим, что в принципе и без слов ясно.
– Посмотри на меня, – тихо, но настойчиво прошу.
Выдохнув сквозь сжатые зубы, она поворачивается. Лицо теперь полыхает. Глаза зло и дьявольски сверкают. Она вся скручена, словно пружина.
– Ну что тебе надо, Матвей? – четко проговаривает и громко. – То, что произошло… Это ошибка. Нам нельзя было, зря я это сделала. Не надо! То, о чем мы подумали после, даже звучит омерзительно. И никто из наших этого не примет. Да бред какой-то вообще…
– Замолчи! – наклонившись к ней, выдыхаю прямо в лицо. – Просто заткнись. Чьими словами говоришь? Неужели своими?
– Своими, Мот! – кричит она. – Ты понимаешь, что мы не должны даже думать о этом. Понимаешь? Это зашквар просто!
Да что у нее в голове? Ведь все хорошо было. Ну какого она начала этот треш.
– Ты сама пришла, забыла? Хотела узнат, – выдаю единственное, что сейчас годно для продолжения диалога. – Ведь тебе кайфово со мной было. Разве не так? Тебе же понравилось!
– И что? – отворачивается она. – Это ровным счетом ничего не значит вообще. Просто секс. У тебя его в жизни мало было разве? Считай, что я очередной проходной вариант. Не надо парится.
– Ты где этого всего набралась? А? – в изумлении застываю. Не понимаю, кто из нас по жизни циник сейчас. – Лер, что с тобой? Почему так говоришь? Ну, ответь.
Да когда же я пропустил момент,
– Матвей, давай все забудем, – произносит будничным голосом.
– Нет. Не хочу.
– Я хочу, – выдирает кисть из моих ладоней. – Отвези меня домой.
– Лер, или говоришь, или стоим здесь до утра. Что изменилось с момента, когда ты от меня ушла?
– Да ничего и не менялось, – осторожно вынимает руки из моих. – Матвей, у меня Макс. Я не могу его кинуть, да и не хочу. Ты тоже не свободен. И чтобы я не думала, мой отец никогда не разрешит быть нам вместе. Ну в смысле - спохватывается, аж дергается всем телом – даже если и пришла бы эта безумная мысль в голову. Нам не по пути. Детство закончилось, Мот! Мы уже давно не те, кто были раньше. И ты больше не моя нянька.
Эти слова странно долбят меня в самое темечко. Я никогда бы и не подумал, что когда-нибудь такое услышу от нее. Это же бред какой-то, что несет? Белены обожралась она, что ли? Вот реально сейчас очень хочу треснуть ей поджопник. Руки горят от нетерпения. Вместо этого перемещаю их на руль и стискиваю. Мельком осознаю, что челюсти тоже сдавливаю. И этого даже не от оторопи, а больше от того, чтобы изо рта разная погань не покатилась в ответ на Лерины слова.
Значит трахаться ей со мной понравилось, а вместе быть не может. Интересно как получается. Стонала подо мной, целовала и обнимала, а теперь ей папа не разрешает. Да сука, при чем тут Спартак. Я и сам собирался ему все сказать. Ну впер бы он мне в челюсть, ну отошел бы потом, все было бы нормально. Хотя нет, дело не в этом. Дело в самой Лерке. Не хочет меня, ясно же как божий день. Не подхожу я ей. И по каким же правдивым причинам, вот что интересно, но не скажет, что и понятно теперь.
– Хуякс у тебя, а не Макс. Уже говорил, он тебе не пара.
– Дурак совсем? – поднимает бровь. – Что детсад устраиваешь?
– А ты что городишь? – все же поджигаю кипяток в себе. – Что ты несешь? Лер, хватит! Я же понимаю от чего всю эту херню несешь. Давай нормально обсудим.
– Домой вези! Не хочу говорить с тобой ни о чем.
– Сиди! – тяну руку к блокировке - Домой она собралась. – не успеваю защелкнуть дверь, как Лерка выпрыгивает из тачки и ее силуэт тает в темноте.
Началось! Не выключив мотор и не погасив фары, выскакиваю и бегу вслед за ней. Быстро нагоняю и хватаю за одежду. Не оборачиваясь, вырывается и упрямо продвигается вперед. Это и есть последняя капля в моем ангельском терпении по отношению к ней. Я уже ни хера не понимаю, что происходит и хочу выяснить немедленно.
Применяю осторожно силу и дергаю Леру к себе ближе. Слышу треск одежды, ну ничего страшного, тряпья у нее до хрена. Да и не ее это, сто пудов у Златки одолжила, дома то весь день не было. А Шахова переживет драные шмотки.