Малиновка поёт лишь о любви...
Шрифт:
Толстое золотое кольцо старинной, немного грубоватой работы. В золото был оправлен круглый камень – черный, чуть мерцающий золотистыми искрами, на котором был вырезан лебедь.
Стелла-Гертруда сразу заметила ее взгляд и небрежно достала кольцо с лебедем.
– Перстень матери вашего жениха, - сказала она. – Но вряд ли было бы правильным отдать его вам. Ведь это – подарок любви, как вы сами понимаете…
– Конечно, ваше высочество, - произнесла Дьюлла одними губами.
Она не могла не узнать этого лебедя. В замке Свон он красовался на каменном гербе над входом. Значит, это
– Как странно, правда? – спросила старшая принцесса с усмешкой.
– Увидев красивую женщину, мужчина горит и пылает, и стонет от страсти, но фамильные драгоценности почему-то дарит другой.
О чем это она?! Дьюлла бросила на сестру быстрый взгляд, но промолчала, предоставляя противнику сделать свой ход.
– Да, вы правильно поняли, я вас видела, - понизив голос сказала принцесса, улыбаясь самым любезным образом.
Фрейлины сидели поодаль и не слышали ее слов, склонившись над вышиванием. А может, делали вид, что не слышат.
– Видели нас? – переспросила Дьюлла, стараясь сохранить лицо.
– Вас и Вальдерика, - принцесса произнесла его имя с легким поклоном в сторону Дьюллы, вновь показывая, что помнит уговор, - в нем много страсти, верно? А ведь глядя на него в это трудно поверить – он внешне так сдержан и холоден. Но сердце у него пылает, несомненно. Правда, с вами он пылал совсем по-другому, но вы так красивы, что зажегся бы и святой!.. – она засмеялась.
Дьюлла смотрела на нее, словно увидела впервые. Сейчас принцесса казалась ей особенно уродливой. Но уродство ее было не внешним, нет – ведь и Рик был не красавчик. Но глядя на него сердце пело, а Стелла-Гертруда не вызывала ничего, кроме омерзения. Почему? Не потому ли, что она, Дьюлла, была уязвлена ее словами? Как будто приберегала ладью для хитрого шаха, а соперница срубила ее пешкой.
– Он любит меня… - произнесла Дьюлла почти неслышно.
– Даже не сомневаюсь в этом, - заверила ее принцесса, - вас невозможно не любить. Вы прекрасны, как ангел, моя младшая сестра. Я много раз слышала, как мужчины обсуждали ваши прелести. Они бы тоже очень хотели вас полюбить.
– Вы не могли этого слышать!
– Отчего же? Я умею слушать. И многое вижу, - она насмешливо взглянула из-под ресниц.
Кровь прилила к щекам – стыд, злость, гнев обида, все смешалось в душе Дьюллы. Принцесса наблюдала за ней с интересом, склонив к плечу голову.
– Вы так наивны, - сказала Стелла-Гертруда сочувственно, - вы даже не видите разницы между любовью и страстью. Мне жаль вас, на самом деле. Но такова жизнь, моя маленькая сестренка. Кого-то мужчины желают, а кого-то любят. Кому-то суждено быть птицей в небе, а кому-то – клевать крошки из кормушки. Но как бы ни манил полет, для женщины лучше обзавестись мужем и жить… у кормушки, полной крошек. Потому что летать вечно не суждено никому. Рано или поздно вы упадете и разобьетесь, - она небрежно бросила в шкатулку кольцо, подаренное Риком, и захлопнула крышку.
– Прошу прощения, мне надо идти, - Дьюлла вскочила так торопливо, что задела коленом столик. Бокал с лимонадом опрокинулся, Ровена вскочила, подхватывая салфетки.
– Какая
Пробормотав благодарность за совет, Дьюлла покинула спальню принцессы. В коридоре, когда ее уже не могли видеть, она бросилась бежать, не разбирая дороги. Ноги сами принесли ее в портик, где они с Риком провели несколько последних сладостных минут.
Прислонившись спиной к стене, Дьюлла зажмурилась и замотала головой, пытаясь избавиться от вкрадчивого голоса принцессы, который нашептывал и нашептывал ей про глупость и наивность.
Неужели, Рик и в самом деле влюблен в Стеллу-Гертруду? А то, что было между ней и Риком – это и вправду только страсть? Может, принцесса права, и Рик всего лишь вожделел ее, как красивую женщину? А любил – Стеллу-Гертруду. Принцесса ни разу не выказала приязни к Рику и получила фамильное кольцо, а она – Дьюлла, постоянно утверждавшая, что обожает его, бегавшая за ним, получила серьги из ювелирной лавки и пожелания счастья с Вальдетюром.
Женщины, выпрашивающие любовь, никогда ее не получат…
Никогда?!
– Я унижаю себя, выпрашивая любовь, как хлебные крошки, - прошептала Дьюлла и заплакала. – Почему же я такая глупая?
На праздник, устроенный вечером перед турниром, Стелла-Гертруда не пришла, но облегчения Дьюлла не испытала, потому что Рик ни разу не посмотрел в ее сторону. Он сидел рядом с братом, слушал, как Вальдетюр рассказывал о монастыре, в котором лечился после ранений, и лицо у него было темным и каменным.
Когда начались танцы, Вальдетюр щедро разрешил брату потанцевать с невестой.
– Наслаждайся моментом, малыш! – сказал Вальдетюр, с хохотом хлопая Рика по плечу.
– Вряд ли тебе еще выдастся возможность потанцевать с такой красавицей!
Дьюлла почти ждала, что Рик откажется, но он тут же встал, отодвинув кресло, подошел к Дьюлле, поклонившись сначала королю, и подал девушке руку.
– Даже не знаю, кого ваш брат оскорбил больше – придворных дам или вас, - сказала Дьюлла, принимая приглашение.
Вальдетюр смутился, но Рик остался бесстрастен.
Они вышли на середину зала, и когда музыканты заиграли, начали танец.
– Брат все сказал правильно, - произнес Рик, не встречаясь с Дьюллой взглядом. – Я едва ли буду когда-нибудь танцевать с красавицей, а вы – самая прекрасная не только при дворе, но и во всем королевстве.
– Ты мог бы со мной не только танцевать. Но разве не сам решил отказаться от меня? – спросила Дьюлла, сжимая его руку. – Разве не сам принял такое решение?