Малой кровью, могучим ударом!

Герантиди Олег

– Тебе можно. Ну, еще со взвода пару-тройку солдат возьми. Всех проверь, чтобы подворотнички, бляхи, пуговицы, сапоги сияли, как у кота... Да, невесты тут у нас объявились. Воздушная разведка. Я позже приказ издам, но имейте в виду, пока война, дуэли я запрещаю. Все понятно?

– Так точно.

– Свободен.

– Есть.

Москва. Кремль

Шапошников делал доклад, и было видно, как он волнуется:

–

Итак, товарищи, группа старшего лейтенанта Чернышкова устроила диверсии в Братиславе. Взорвали здание генштаба, местного гарнизона, подожгли склады на железной дороге. С помощью реактивного снаряда РС-8 взорвали нефтеналивной танкер, стоящий под разгрузкой в речном порту. Провели диверсию на электростанции, взорвав выходные трансформаторы. В результате город остался без электроэнергии в момент налета наших самолетов. Нашли и сделали целеуказание самолетам на здание гостиницы, где находилась резидентура абвера в Словакии. При налете почти все шпионы и служба безопасности химической части были ликвидированы. В городе группе Чернышкова удалось создать панику. На борьбу с разрушениями и пожарами немцы и словаки бросили все силы, в том числе и часть охраны аэродрома. А осназу тем временем удалось нейтрализовать охрану аэродрома, захватить расположение химической части немцев. Захвачены, как вы знаете, и оставшиеся после налета в живых ученые химики.

После этого осназовцы встретили десантников 201-й бригады и 9-го десантного корпуса. Вокруг аэродрома создан постоянно расширяющийся плацдарм. 201-я бригада и группа Чернышкова разбили во встречном бою части словацкого гарнизона и охранную дивизию немцев, попытавшиеся ликвидировать десант. В данный момент захвачена северная окраина Братиславы, создан плацдарм на правом берегу Дуная, налажен авиамост, по которому авиация дальнего действия перебрасывает танки Т-40, Т-38, боеприпасы, топливо, продукты.

Основываясь на радиограмме командующего группой войск генерала-майора Чуйкова, Генштаб КА представляет старшего лейтенанта Чернышкова Александра Ивановича к званию Героя Советского Союза и присвоению очередного воинского звания – капитан Красной Армии. Членов его группы – к медалям «За отвагу».

– Вот так всегда, – проворчал Берия. – Мы работаем, а славу армейцы гребут.

Сталин едва взглянул на Берию, а эффект – как будто кипятком в лицо плеснул. Встал, бесшумно ушел куда-то за спины, только Шапошников его видит.

– Продолжайте, Борис Михайлович.

– У меня все, товарищ Сталин.

– Хорошо. Есть ли потери?

– В группе Чернышкова один легко ранен, один лишился зубов. Это во время взятия аэродрома. А далее их следы теряются. Известно от Чуйкова, что они продолжают громить немцев в окрестностях Братиславы.

– А вот это, Борис Михайлович, не очень хорошо. Нужно, чтобы герои были представлены к наградам.

После обсуждения еще нескольких вопросов Сталин отпустил всех, попросив, однако, Берию задержаться.

– Ты что делаешь?! –

Начал он, когда двери за Молотовым, который шел последним, закрылись. – Ты что, Лаврентий, не можешь придержать язык? Так откуси его!

– Товарищ Сталин, да я по делу ему сказал, – перешел на грузинский Берия, – что они заладили – армия да армия!

– Ты мне это прекрати! Сейчас все они там – армия. Ты думаешь, этот парень бегает там по лесам, режет фашистов, он что, для НКВД это делает?

– Товарищ Сталин, они сейчас хотят, пользуясь моментом, набрать силу, а когда нарушается баланс, это чревато разрушением всей конструкции.

– Слушай, Лаврентий, а не пора ли тебе на передовую?

– Товарищ Сталин, вы же знаете, что я не струшу. И я вас знаю. Не пошлете вы меня на фронт. Для вас успех дела важнее персонально какого-то Берии.

– Иди с глаз моих, – и, перейдя на русский: – Перед Шапошниковым извинись.

После того, как Лаврентий Павлович вышел, вошел секретарь Сталина Поскребышев:

– Товарищ Сталин, к вам по вашему вызову явился генерал-лейтенант Рычагов.

– Пригласите.

Вошел молодой, лет тридцати, а по внешнему виду, вообще мальчишка, Павел Рычагов.

– Здравствуйте, товарищ Рычагов.

– Здравия желаю, товарищ Сталин.

– Как учеба в Академии?

– Товарищ Сталин, война идет, до учебы ли, штаны протирать?

– Учиться, товарищ Рычагов, всегда есть время. Мы вот воюем и учимся. Ну а вы-то, поостыли в Академии? Или до сих пор молодой-горячий?

– Остыл, товарищ Сталин.

– Это хорошо. Вот с холодной головой вы и запустите в производство наш новейший, еще не проектированный даже бомбардировщик. Понятно, что это должен быть самый лучший, самый дальний, самый грузоподъемный стратегический бомбардировщик в мире. Война нам отпускает мало времени, поэтому на проектирование, постройку, испытания и запуск в серию срок вам – три месяца. Что нужно, все проси. Все дам.

– Товарищ Сталин, наши сегодняшние бомбардировщики уже на пределе модернизации. Из них выжать еще что-то сложно.

– Поэтому и нужно проектировать с чистого листа.

– Но на такое проектирование во всем мире уходят годы и годы.

– Товарищ Рычагов, товарищ Яковлев мне тоже тут говорил про американцев. Но потом он доказал, что он советский человек. А вы, генерал-лейтенант авиации, Павел Рычагов, вы что, амырыканец?

– Никак нет, товарищ Сталин! Товарищ Сталин, какие параметры должны быть выдержаны?

– Действие в зоне сильной ПВО. Дальность – 5-6 тысяч километров. Высота полета 12 тысяч метров. Бомбовая нагрузка 20-22 тонны. Скорость на максимальной высоте выше скорости истребителей вероятного противника.

– Вероятный противник США – Англия?

– Да, и Япония.

– Аэродромы?

– Аэродромы стационарные, с фунта запускать их не будем.

– Действия против США через полюс?

– Возможно, и через Атлантику. Когда вы готовы приступить?