Малой кровью
Шрифт:
– Нормальный парень, зря ты – сказал Омар. – А тараканы у нас у всех свои. Правда, сестра?
– Ага, – оторопело согласилась Юлька.
– Если бы у тебя был скафандр, мы бы тебя взяли в экипаж, – сказал Раджаб. – Ты бы как, полетела?
– Не знаю, – сказала Юлька. – Наверное, да.
– И плюнула бы на своего марцала? – наклонил голову Омар.
– Нет. Я сначала пристрелила бы его, а потом полетела.
– Но у тебя нет скафандра…
– …так что я не готова путешествовать, – подхватила Юлька.
– Это неправильно, – сказал Раджаб. – Едешь по своим важным делам, и вдруг какие-то ниггерские подонки на мотоциклах тебя догоняют,
– Неправильно, – согласился Омар. – Один из этих ниггерских подонков уже весь раскаялся. А завтра можно будет раскаять остальных. У них были благородные намерения, но по существу они ошиблись. Надо было их всех пристрелить, чтоб потом не мучились раскаянием.
– Нельзя, – сказала Юлька строго. – Они не марцалы. Стрелять можно только в марцалов.
– Мудрая женщина, – сказал Омар. – Скажет что-нибудь – и невозможно спорить. Вот если бы ты так мог…
– Я так могу, – обиделся Раджаб. – Я умный. Только ты всё равно для чего-то споришь. Думаешь, я не догадался, зачем ты её сюда привёз?
– Наоборот. Я думаю, ты сразу догадался, а молотишь языком только для того, чтобы про тебя хорошо подумали. Потому что она тебе сразу понравилась. Ведь так?
– Зачем я буду отрицать очевидное? – Раджаб воздел руки. – Сестра – красавица, а кроме того, она абсолютно бесстрашная. Я бы взял её на Марс даже вместо тебя.
– Нет, ты бы так не поступил. Во-первых, я главный, во-вторых, ты брал мои деньги, а в-третьих, Марс – это была моя идея.
– Моя.
– Не спорь. Моя. Я всё помню.
– Я тоже всё помню.
– Ты помнишь неправильно. А я – правильно. Это я сказал: а не слетать ли нам на этот Марс? А ты сказал: отчего бы и не слетать? А потом уже стал придумывать, как. Но первым точно сказал я.
Раджаб потёр лоб.
– Даже если он врёт, – повернулся он к Юльке, – то ему всё равно хочется верить. Это называется харизмой. Поэтому он командир, а я, который всё сделал и вручную отполировал, только бортинженер и называю его чифом. И вот смотри: он приезжает в полтретьего ночи, когда все порядочные ниггеры уже натанцевались и спят, привозит незнакомую белую сестру и молчит, а я должен сам догадаться, что сестру надо куда-то отвезти, представляешь? И мой бедный больной перегруженный мозг…
– Не отвезти, – сказал Омар. Голос у него стал чуть другой, и Юлька вдруг поняла, что трёп окончен. – Я просто подумал, а не найдётся ли у тебя чего-нибудь ненужного на заднем дворе?
«Ещё пара ребят», обещанные Давидом Юрьевичем, оказались на поверку двумя местными весьма обрусевшими девушками и шестидесятилетним (а на первый невооружённый взгляд гораздо более почтенным) мужиком запоминающейся внешности: с крупной классически-редькообразной лысой головой (хвостиком кверху), поросячьим пятачком вместо носа и маленькими круглыми чёрными глазками, посаженными неправдоподобно близко. Рот его совершенно скрывали роскошные седые усы, и только когда он зевал, становились видны безупречно ровные белые зубы. Девушек звали Маша и Тамара, а мужика – Сантери, что постепенно и естественно сократилось до Сани и Саши; родом он был финн из Петрозаводска. Как выяснилось вскоре, Саша оказался среди тех считанных по пальцам землян, кто, быв похищенным, перед окончательной выбраковкой сбежал из концентратора – и после этого не погиб и не попался, а сумел адаптироваться, затеряться
Как и подобает горячему финскому парню, внешне он этого никак не проявлял, но Серёгин понимал, что остудить его может только решительная победа над обидчиками – или смерть.
Маша и Тамара были сёстрами и сиротами. Саша – по-видимому, совершенно платонически – патронировал им. При этом он как-то без слов, но доходчиво дал понять, что никаких оскорбительных поползновений по отношению к девочками ни со стороны врагов, ни со стороны соратников не допустит. Девушки своей круглоголовостью и большеглазостью напоминали отчасти индианок, отчасти совушек, по-русски говорили бегло, уверенно, но, естественно, с густым чапским акцентом.
Сидели в квартирке, которую сёстры снимали под ателье. Они были белошвейками – и белошвейками, похоже, отличными. И что же вас понесло в шпионки, подумал Серёгин, гася в себе тревогу и страх за этих девчушек. Он прекрасно помнил, как поступают со шпионами чапы…
Фогман, как ни странно, нервничал, когда объяснял, что он будет главным и что слушаться его следует беспрекословно. Он, конечно, старался не показывать виду, но… Здесь что-то скрывалось, и Серёгин сделал себе в памяти зарубочку – никогда этой нервности из виду не упускать. Хотя он служил прежде не в агентурной, а в простой пешей разведке, тем не менее знал и с чужих слов, и из личного опыта: у командира не должно быть никаких комплексов и никаких непрокачанных рефлексий, всё это рано или поздно приводит к повышенной смертности среди подчинённых. Он решил когда-нибудь потрепаться с Фогманом на эту тему, а пока – пока просто слушал и мотал на ус.
В Хайе можно было без труда купить револьвер или пистолет: один, два или небольшую партию; достать современную винтовку; не сразу, с трудом и за солидные деньги добыть ручные гранаты и взрывчатку. Вероятно, за ещё большее время и бульшие деньги торговцы могли бы доставить всё прочее: пулемёт, гранатомёт, пушку. Но это не решало главной задачи: выход на крупных поставщиков, имеющих доступ к внепланетным рынкам, по-прежнему остался бы закрыт. Хайские торговцы не упустят личной выгоды и возможности расширить дело…
Конечно, можно кого-то из них просто и грубо взять за жабры. Однако тут легко напороться на такой же грубый ответ, погибнуть самим ни за грош и ещё больше осложнить задачу тем, кто придёт после.
– У нас есть катер, – подумал вслух Серёгин; Фогман кивнул. – Может быть, как-то использовать его?..
– Грузоподъёмность маленькая, – сказал Фогман, – для перевозок он почти непригоден. Я уже думал об этом: зафрахтоваться…
– Это всё понятно. Но торговцам нужно возить не только железяки сюда, но и деньги отсюда. Не через банк же они платежи переводят…
– Да! – воскликнула Маша. – Одна наша знакомая когда-то возила деньги через таможню. В своих вещах. Она работала официанткой в ресторане какого-то лайнера. Потом её уволили, и возить деньги она перестала. Естественно.
– Хм… – Саша почесал подбородок. – Вот и зацепка. Ты нам эту подругу найти сможешь?
– Наверное, – сказала Маша.
– Ну, тогда мы, наверное, сможем и с торговцем познакомиться, – сказал Фогман.
– Если они оба живы, – добавил Серёгин. – И если это был торговец оружием.