Малознакомый Ленин

Валентинов Николай

Вторая встреча Ленина с Горьким произошла через год, в апреле 1908 года, на Капри в Италии, куда Ленин приехал по приглашению Горького. С тех пор между ними завязалась переписка, — не всегда нежная. Одно из первых серьезных столкновений произошло по поводу организации на Капри в 1909 году Первой высшей социал-демократической пропагандистско-агитаторской школы, где десяток рабочих, посланных нелегально из России, слушали цикл лекций по солидно разработанной программе. Школа была организована при ближайшем участии Горького. Он читал в ней лекции о русской литературе и он же привлек часть необходимых для нее средств.

Ленин с острой неприязнью относился к этому предприятию; он не мог примириться с тем, что главные лекторы и руководители школы Богданов, Луначарский, Станислав Вольский, Покровский и другие — «отзовисты». Еще менее он мог примириться с тем, что некоторые из них не разделяют его философского материализма, ищут философского обоснования марксизма в «махизме». Он заявлял, что «отзовизм» и «махизм» —

«не социал-демократическое течение», что под покровом таких идейных уклонов в школе на Капри организуется фракция, абсолютно нетерпимая в рядах большевистской партии. Ленин приходил в состояние полного бешенства от идей, защищавшихся одним из лекторов школы — Луначарским, настаивавшим на внедрение в марксизм религиозных начал, связанных с культом человечества, отождествлявшим Бога и человечество в стремлении последнего к Всесознанию, Всеблаженству, Всемогуществу, Всеобъемлющей Вечной жизни [57] . Весьма близкие к этому идеи развивал тогда и М. Горький в романе «Исповедь».

57

Луначарский доказывал, что «научный социализм — самая религиозная изо всех религий, и истинный социал-демократ — самый глубоко религиозный человек». См. статью Луначарского в журнале «Образование», 1907, «Будущее религии» и его книгу «Религия и социализм», 1908. Позднее Луначарский (будущий народный комиссар просвещения РСФСР) и Горький отреклись от своего «богостроительства».

Как воинствующий ислам не мог мириться с воинствующим христианством, так и Ленин не мог выносить «богостроительские» идеи. В школе на Капри, находившейся под особым покровительством Горького, он видел соединение всех скверн. Он старался развалить школу и, в конце концов, это ему удалось [58] .

Травля Ленина вызвала протест совета школы, посланный в Париж в так называемый Большевистский Центр, то есть Ленину. Протест гласил: «С самого начала работ школы Большевистский Центр открыто стремился внести в нее разлад и дезорганизацию. Все время он вел против школы печатную и устную травлю, неверно изображая ее направление, как «богостроительское» и «отзовистское», возводя на нее клеветнические обвинения в том, что она служит ширмой для прикрытия нового фракционного центра. По отношению к слушателям школы Большевистский Центр на страницах «Пролетария» применял тактику систематического запугивания с одной стороны, зазывания — с другой» [59] .

58

До какой степени Владимиров, поведавший миру, что Ленин жил «впроголодь», плохо знал его жизнь, свидетельствует его сообщение, будто Ленин в течение нескольких месяцев читал целый ряд лекций в партийной школе на Капри. (См. «Ленин в Женеве и Париже», с. 57). Никогда Ленин в ней лекций не читал.

59

«Отчет Первой высшей социал-демократической пропагандистско-агитаторской школы для рабочих». Париж, 1910, с. 22,

Под протестом была подпись и М. Горького, однако, Ленин не отнесся к нему столь сурово, как к другим лекторам школы и авторам протеста. В его намерения не входило портить с ним отношения. Он хотел, чтобы произведения писателя с таким громким именем, как Горький, появлялись на страницах редактируемых Лениным изданий.

Ультрапрактический человек, с обостренным убеждением, что для «дела» нужно иметь и приумножать «финансы», Ленин и по другим мотивам находил нужным быть ласковым с Горьким: его связи, его имя, его мастерство добывать деньги — представляли в глазах Ленина огромную важность. В 1907 году при встрече с Горьким, на партийном съезде в Лондоне, Ленин «использовал» его имя при заключении займа, сделанного у владельца мыловаренных предприятий Ж. Фельца для покрытия расходов, связанных с созывом съезда.

Ходатайство о займе поддерживал М. Горький и английский социалист Ленсбери, и так как оба эти имени импонировали Фельцу, он согласился дать деньги, но поставил условие, чтобы их ему возвратили к 1 января 1908 года.

Стоит напомнить, что Большевистский Центр, имевший в руках капитал Шмита, и не подумал о возврате долга. 29 января 1908 года Ленин писал в Лондон Ротштейну, русскому социал-демократу, члену английской социал-демократической партии: «Следовало бы объяснить это англичанину, втолковать ему, что условия эпохи II Думы, когда заключался заем, были совсем иные, что партия, конечно, заплатит свои долги, но требовать их теперьневозможно, немыслимо, что это было бы ростовщичеством и т. д.». Долг был уплачен лишь в 1923 году по настоянию Красина, тогдашнего полпреда в Англии.

К политическим высказываниям Горького Ленин относился с презрительной снисходительностью. «Зачем Горькому браться за политику» — писал он однажды, но к Горькому, по словам Ленина, человеку с «неподражаемой милой улыбкой и прямодушным заявлением, что я плохой марксист», —

Ленин чувствовал симпатию. Горький «парень очень милый, капризничает немного, но это ведь мелочь». Смотря на «милого парня», как взрослый на очень талантливого ребенка, Ленин в письмах 1909–1913 годов все время его учит, подтаскивает к большевизму, вводит в курс партийных (правильнее сказать, его — Ленина) планов, предостерегает от критиков ленинской политики и, вместе с тем, не перестает шпынять и упрекать Горького за всякие прегрешения. В 1912 году по поводу статей Горького «Из далека», помещенных в журнале «Запросы Жизни», он без стеснения ему заявляет: «А в «Запросах Жизни» неудачные Ваши статьи. Странный, между прочим… журнал, — ликвидаторски-трудовическо-вехистский». Немного раньше он выражает недовольство по поводу сотрудничества Горького в журнале «Заветы» вместе с социалистами-революционерами Черновым, Ропшиным. Произведения Ропшина-Савинкова «Конь бледный» и «То, чего не было» — Ленин называл «позорными».

Большие упреки получил от Ленина Горький и за его участие в журнале «Современник» рядом с буржуазным демократом Амфитеатровым. «Я думаю, что политический и экономический толстый журнал, при исключительном участии Амфитеатрова, — указывал Ленин, — вещь еще во много раз худшая, чем особая фракция махистов-отзовистов».

Иногда письма Ленина принимали уже угрожающий характер. Горький в 1912 году ему написал, что очень радуется тому, что большевистская группа «Вперед», то есть Богданов, Луначарский, Станислав Вольский и другие, отказываясь от многих своих взглядов, как будто «возвращается» к Ленину. Ленин на это отвечает: «Вашу радость по поводу возврата впередовцев от всей души готов разделить, ежели… Но я подчеркиваю «ежели»,ибо это пока еще пожелание больше, чем факт… Поняли ли они, что марксизмштука посерьезнее, поглубже, чем им казалось…? Ежелипоняли, — тысячу им приветов, все личное (неизбежно внесенное острой борьбой) пойдет в минуту насмарку. Ну, а ежели не поняли…» И тут Ленин, памятуя, что многие впередовцы — лекторы школы на Капри — друзья Горького и что сам Горький «плохой марксист», делает ему явное предостережение: «Ну, а ежели не поняли, не научились, тогда не взыщите: дружба дружбой, а служба службой. За попытки поносить марксизм или путать политику рабочей партии воевать будем, не щадя живота».

Горький долгое время с поразительным терпением выслушивал нотации Ленина. Тот восхищал его силой воли, своим «воинствующим оптимизмом». «Эта нерусская черта характера особенно привлекала душу мою к этому человеку».

Моментами Горький все же терял терпение. Однажды он написал Ленину, что вечная распря в партии ему кажется отвратительной, и он удивляется, почему Ленин постоянно стоит в самом центре склоки. «Людей понимаю, а дела их не понимаю». За что Ленин его немедленно отчитал: «Нехорошую Вы манеру взяли, обывательскую, буржуазную — отмахиваться: «все вы склокисты»».

Другой раз Горький писал, что было бы лучше, если бы лидеры партии вместо склоки и взаимного поливания грязью взялись за составление полезных книг и брошюр. На что Ленин ответил: «Лидеров ругать дешево, популярно, но мало полезно…».

В ноябре 1913 года Ленин, придравшись к словам в статье Горького, что «Бога у вас нет, вы еще не создали его…», «Бог есть комплекс… идей, которые будят и организуют социальные чувства, имея целью связать личность с обществом, обуздать зоологический индивидуализм», — разразился по адресу Горького грубейшей нотацией: «Все Ваше определение (бога. — Н.В.) насквозь реакционно и буржуазно… Всякая религиозная идея, всякая идея о всяком боженьке, всякое кокетничанье даже с боженькой есть невыносимейшая мерзость… Всякий боженька есть труположство… Вы против богоискательства толькоради замены его богостроительством!.. А богостроительство не есть ли худшийвид самооплевания?? Всякий человек, занимающийся строительством бога…«созерцает» самые грязные, тупые, холопские черты или черточки своего «я», обожествляемые богостроительством… Вы, зная «хрупкость и жалостную шаткость»… мещанскойдуши, смущаете эту душу ядом, наиболее сладенькими и наиболее прикрытыми леденцами и всякими раскрашенными бумажками!! Что же это Вы такое делаете? — просто ужас, право!» [60] .

60

Ленин., т, XVII, с. 81, 82, 84, 85.

Не передаем всех грубостей Ленина — укажем лишь, что они очень раздражали Горького. Не обращая внимания на попытки Ленина в следующих письмах смягчить грубость: «Не сердитесь, что я взбесился. Может быть, я Вас не такпонял?» (письмо от 15 ноября 1913 года) — Горький, не порывая с большевиками, решил отдалиться от Ленина.

И действительно, в течение последующих пяти летон не переписывался и не встречался с ним. Он увиделся с ним лишь осенью 1918 года в Кремле, приехав навестить Ленина после покушения на него Фанни Каплан.