Мальвина на ужин
Шрифт:
Кажется, ещё в шестом классе после уроков подошла к дерущимся ребятам. Да, в шестом. Они били моего одноклассника, Витьку Сухарева, который пошёл на филфак, за то, что он ботаник и списывать не давал, и сказала им отстать и извиниться. Именно извиниться, это самое трудное — переломить. Я вся кипела от возмущения. Они отстали и извинились. Как такое получилось, фиг его знает, но Витька был классным парнем и всегда за справедливость страдал. У него память была удивительная — читал поэмы наизусть. Я раньше не знала, что когда тебе читают вот так вживую, эффект тройной получается от стихов, как живой оркестр играет, а не запись из компа. Из-за него я иногда
Сейчас я чувствовала — самое оно, получилось воздействие, потому что Ярослав сглотнул, я заметила его взметнувшийся кадык, и отвёл взгляд. Пробрало. Он освободился от моей руки и пошёл к ванной.
— Не трогайте меня! — кричала Ксения. Чего она боялась? Что её бить будут?
— Никто тебя не трогает. Убирайся! — Ярослав был груб, но не оскорблял, — дай сюда ключи! И передай, куда следует: ещё одна попытка лезть в мою жизнь, и я отреагирую по-другому. Мало не покажется. Дословно передай!
Ксения швырнула ключи, выбежала из ванной, схватила сумку.
— Верни мне мой телефон! — обратилась она ко мне.
Я протянула телефон.
— Дура! — прошипела она мне.
— Убирайся, и чтобы я больше тебя никогда не видел, — Ярослав распахнул входную дверь, и Ксения вышла.
Странно как-то. Ничего у неё не спросил, как она сюда попала, кто её прислал, а главное, зачем. Она рисковала, проникла в чужую квартиру с ключами, которые её хозяин не давал, и он так спокойно её отпускает, делая вид, что не доволен, но не более того. Он как будто ожидал такое, то есть для него её проникновение в его квартиру не было неожиданностью. Он как бы старался побыстрее её выгнать, чтобы она не открыла рот и не сказала чего-то, что потом придётся объяснять. Мне так показалось.
— Почему ты не спросил, откуда у неё ключи от твоей квартиры? Подумай, пожалуйста, прежде, чем ответишь.
Но Ярослав смотрел на меня как-то по-особенному: внимательно и заворожённо. Мне стало не по себе.
— Я жду.
— Её Бэлла прислала. Она хочет тебя вернуть. Я с ней разговаривал. Она даже может тебе всё простить, если ты пообещаешь, что не будешь со мной общаться. Я ей ответил, что это невозможно, что мы любовники, и ты живёшь у меня.
Я вполне объективно давала себе отчёт, что даже если я понравилась какому-то там чинуше, что у меня длинные ноги, гладкая кожа, смазливая морда, но я не одна такая! Таких у нас в стране достаточно, и не стоит из-за меня, которая, по сути, толком ещё ничего не умеет делать в жизни, без образования, без каких-то навыков — обычная провинциальная девчонка-студентка; что из-за меня происходят такие стычки, да ещё и мне всё прощается, и меня зовут обратно туда, где я откровенно подставила людей и нарушила все предварительные договорённости. Не стычки, а прямо битва какая-то. Чего-то я не догоняю. А Ярослав виляет, и правды я от него не добьюсь. Он откровенно делает из меня дурочку. Ксения опять права. Хотя, всегда можно попробовать снова, вдруг проговорится.
— Я у тебя не живу, — как бы его поддеть? — это раз, что во мне такого, что вы все с ума посходили, это два, и что за конфликт у тебя с Бэллой, хотя бы в общих чертах, это три. И не забудь про красный стул, я его выставила, зачем только, не знаю. Если не ответишь, я уйду, и мне плевать, приедет за мной Ксения или Филипп, или сама Бэлла прикатит на своём мерседесе. Мне нечего терять.
Решительности мне было не отнять, я чувствовала, что его надо выводить на чистую воду, иначе самой же
Он был какой-то растерянный. С чего бы? Ему, наверное, не нравилось, что я долгое время оставалась с Ксенией наедине.
— Ты особенная, — произнёс Ярослав, — ты редкость и в определённом смысле феномен. Я не хочу тебя терять и прошу остаться со мной. Я расстался с Мариной из-за тебя.
В этот момент, несмотря на мою влюблённость, которая никуда не делась, я отчётливо слышала в голове голос Ксении и слово «дура». Он действительно вёл себя со мной, как будто я маленькая дурочка. Неужели он меня обманывает? Глаза наполнились слезами.
— Ответь на мои вопросы, пожалуйста, Ярослав! — всхлипнула я.
— Я отвечу. Я должен ответить, но я не знаю, с чего начать, чтобы не травмировать тебя, чтобы ты поняла всё, как есть, и не испугалась. Подожди немного, хотя бы пару часов.
— Что может измениться за пару часов? Ты шутишь?
Я пошла в гостиную и села на диван. Мне хотелось домой, успокоиться и пойти на работу.
— Я примерно представляю, что тебе наговорила Ксения. Она туповата и мало, что понимает. Ей хочется другой жизни, и она готова на всё, чтобы её взяли в проект, но она никому не нужна, таких, как она миллионы. Мне надо только кивнуть, и она снимет трусы на эскалаторе в нашем «Букете» у всех на виду.
— Фу! — мне не понравилось, как он сказал про Ксению.
Он сел рядом со мной на диван, но не дотрагивался, как обычно. Явно показывал, что настроен на супер серьёзный разговор с малолеткой— продавщицей, полный сомнений, будет ли она способна его понять.
— Всегда есть риски и светлые и тёмные стороны. Особенно в науке. Трансгуманизм может быть опасен, а может нести прогресс и процветание. Дело не только в продлении жизни, а в её качестве.
— Ты, что, лекцию мне собрался читать? — прогундосила я, — я имею представление об этом, не волнуйся. Моя папа всегда этим интересовался. Только он говорил, что прежде, чем идти вперёд, хорошо бы посмотреть назад.
— Что ты имеешь в виду?
Я увидела в нём какую-то ненормальную заинтересованность, как будто я ему сказала, что у меня есть волшебная палочка или кристалл какой магический. Он прямо весь встрепенулся.
— Историю, и ты прекрасно это знаешь. Скрытые знания, боги, спустившиеся с небес на разных аппаратах с огненными хвостами.
— Боги? — он поднял брови и раскрыл глаза.
— Да, вы изобретаете постлюдей, а не хотите сказать, какие возможности были у людей в древности. Пирамиды разные изучаете, а про Питер ничего толком не можете объяснить. Как и про пирамиды. Я не хочу входить ни в какие непонятные экспериментальные проекты, ты слышишь? Моего папу… — я замолчала. Мы знали с мамой, как и почему погиб папа. Мы уверены, что он умер не своей смертью. Потому что у него была своя теория цивилизаций, написанная и готовая к защите. Он раскопал не одного великана, особенно на Кавказе. Его заставляли молчать и закапывать обратно открытия. Несчастный случай случился прямо на раскопках.
— Что про папу?
— Ничего. Я не могу ничего доказать. Ладно, переходи сразу к делу, мне не нужны вводные рассуждения.
— Хорошо, я просто хотел напомнить, что здесь есть много составляющих и направлений, которые вместе — одно целое, например, нейронауки, биология и генетика. Понимание работы ДНК может лечить врождённые болезни и улучшать когнитивные способности, понимаешь?
— Даже не знаю, как тебе ответить, — я сделала серьёзный вид и нахмурила брови.
— Суть в развитии возможностей человека.