Мальвина на ужин
Шрифт:
Неожиданно я натолкнулась на волновую генетику учёного Петра Петровича Гаряева, а там совсем по-другому воспринималась ДНК и геном. Там работал принцип нематериальный, а информационный, и говорилось, что план построения организма записан на волновом языке. Но я мало, что поняла, только намётки какие-то, что многое можно поменять волновым воздействием, звуком. Меня это сразу затянуло и потрясло, как будто он знал, что говорил, то есть я тоже это знала. Спросить было не у кого, и я оставила все свои домыслы до лучших времён. А тут такое.
— А какие гарантии, что у меня будет постчеловек? — ужас какой-то
— Насколько я знаю, у тебя был предок по отцу, монах-великан. Ты знаешь про это?
— Да, — еле выговорила я в полном изумлении, — а как вы меня-то нашли?
— Этим не я занимался. Есть такая контора, которая работает с генетическим материалом населения, его останки стояли на особом положении с пятидесятых годов прошлого века.
— Только из-за его роста? Рост же не показатель когнитивных способностей, там часто просто расстройство гипофиза, — блеснула я познаниям сама не знаю чего, то есть того, что читала в интернете и смотрела про великанов. Они и правда в большинстве были больными, особенно с проблемами ног, с трудом передвигающимися и рано умирали, в основном, в сорок лет.
— Нет, у него была другая история, в том-то всё и дело. Он был невероятно умён и совершенно здоров, а также предсказывал будущее, но об этом мало, кто знал. К нему приезжали многие сильные мира сего.
— А ты знаешь, в каком монастыре он жил? Я бы съездила туда, — я сразу подумала о маме, ей бы тоже было интересно. Если бы папа был жив, я бы всё ему рассказала про Ярослава и про то, что произошло. Он бы мне точно помог и подружился бы с Яриком. Заставил бы его меня уважать, как он уважал маму. А не эти полутайны и «сиди и жди у моря погоды, я приеду позже».
— Где-то недалеко от Кольского полуострова, но я туда уже ездил, монахи ничего не говорят и делают вид, что я ошибся, типа, впервые слышат о монахе-великане. Показывали мне свои малюсенькие кельи. С ними не договоришься.
— А почему я? Для меня это очень важный вопрос.
— О тебе было известно, как только ты родилась и твой генетический материал попал прямиком из роддома куда следует. Но ждали, пока ты вырастешь, с детьми всё неопределённо и сложно. У детей другая физиология в принципе. Ты же знаешь, что детские врачи — это отдельная медицина.
— А, ждали вырасту я до трёх метров или нет, понятно. Не выросла, какая досада! Я, что, рожу обязательно великана? — я прям испугалась, что сказала.
— Это вряд ли, ты должна родить гения, Вероничка, — он как-то многозначитеьно улыбнулся.
— Ну, когда это ещё будет, я не собираюсь замуж, мне учиться надо.
Этого ещё не хватало на мою голову.
— Конечно. Ты где учишься-то?
— На заочке. Гостиничное дело. Но это так, не мечта. Я бы на биофак пошла в МГУ, надо бы только подготовиться как следует. Я учебники уже купила и лекции скачала. Трудновато, если честно. Ксения сказала, что ты философ.
— Да, а ещё что она наговорила? Представить сложно. Но это всё Бэлла замутила, Ксению нельзя во многом обвинять.
— Ярослав, скажи, наконец, что за конфликт у тебя с Бэллой? Что вы делите? Почему вы такие непримиримые? — я решила воспользоваться моментом.
— Ты ураган какой-то, Вероничка! Я открываюсь тебе так, как никому ещё не
— Правда? Бэлла твоя мама? Уф! — я так обрадовалась, — значит, мне не надо её бояться?
— Конечно, нет, я же с тобой.
И тут на меня нашёл приступ нежности. Может быть, ещё и потому, что у него тоже умер отец. Я протянула ему руку, и он притянул меня к себе. Все обиды и недосказанности куда-то испарились. Чувство близости и радости опять начали возвращаться. Мы сдирали наперегонки с себя одежду и даже не смогли добраться до нашей любимой кровати в соседней комнате.
У меня как будто гора с плеч свалилась, потому что я поняла, что он по серьёзному меня не обманывал. Мне стало так хорошо и свободно, что я начинала просто растворяться в нём, уносясь в то самое долгожданное облако наслаждения и даже чего-то больше.
21.
Утром Ярослав никуда не исчез, мы позавтракали, покувыркались до двенадцати, привели себя в порядок, я даже сделала укладку на своих непослушных волосах и ни слова не спросила про вчерашние страсти. Решила подождать, когда он сам начнёт разговор.
— Можно я Свете позвоню в магазин? Я решила ей сказать, что ты мой парень. Попрошу её не болтать, но не хочу её обманывать, она хорошая, — я бы и так позвонила, но мне доставляло удовольствие обсуждать с ним свои маленькие делишки.
Ярослав лежал на диване и смотрел новости по телеку.
— Я к ней, естественно, не заходил и ничего ей про тебя не говорил. Как хочешь, я ничего не хочу скрывать, мне офигительно хорошо.
Ну, надо же! От таких слов я просто таяла от милоты.
— С Ярославом из «Гибискуса»? Ты с ним закрутила? Да ты что-о-о-о! — у Светки от удивления и такой сногсшибательной новости, наверное, уже ноги начали сами отрываться от пола, чтобы скорее побежать к её подружкам. Она в «Букете» долго работала и знала почти всех продавщиц, особенно на первом этаже, — и как? На работу-то вернёшься? Хорошо подумай, прежде, чем увольняться, Никитична тебе быстро замену найдёт, сейчас с хорошей работой сама знаешь.
— Он мне пока ничего такого не предлагал, ты что? Это я тебе по секрету, чтобы ты не думала, что я тебя обманываю.
— Ну, ясное дело по секрету, я — никому. Завтра выйдешь?
— Позвоню ещё. Может, и приду, но я же на три дня отпрашивалась. Завтра ещё денёк.
— Как скажешь. Я рада. Прикольно, а чё? Тут прислали на брошку макет, цветок с пестиком, помнишь, из розовых сапфиров? Приходила такая яркая тётка?
— Да, я сама с этим разберусь.
«Завтра будет понятно, по секрету или не совсем, это я быстро почувствую», — подумала я, но какая разница, если даже Ярославу всё равно. И вообще, стоит ли звонить Бэлле про её цветок? Она наверняка его заказывала, чтобы со мной пообщаться.