Мальвина на ужин
Шрифт:
— Да, человека богатого из элит. Им так хочется долго жить, а другим не очень. Почему бы не начать с того, чтобы всем людям у нас в стране вылечили зубы или поставили протезы. Начните с малого!
— Вероника, почему ты отгораживаешь себя от прогресса? Ты разве не хочешь помочь людям?
Я начала разочаровываться. Если он не видел во мне ни капли мозгов, спрашивая такой примитив, что тогда ему во мне понравилось? И почему он назвал меня феноменом?
— Ещё я хочу мира во всём мире и сытых детей без ГМО. Дальше что?
Он опять посмотрел на меня, как будто заново познакомился, типа, ах, вот ты какая
Глава 12
— Ну, раз ты не хочешь мне сказать ничего конкретного, можно я поеду домой? Я не заканчивала философских факультетов, и не могу, как вижу, быть твоим полноценным собеседником, — поджала я губы.
И грянул гром.
— Ты — уникальный генетический донор, Вероника, таких, как ты на планете остались единицы.
Я так и знала! Я так и знала всю свою жизнь, что не такая, как все. Успокаивала себя, что все люди так думают, потому что воспринимают себя не так, как другие их видят. Один раз, всего один раз я видела сказочный сон, как будто мне огромный человек светящийся человек в длинных одеждах передал книгу со словами «я скажу, когда время придёт». Всегда его помнила, этот сон. Мне было лет одиннадцать. Точно. Как же я раньше не догадалась. Это приснилось вскоре после смерти Глафиры.
— Откуда такая уверенность? — я, конечно, мало, что поняла — и про уникальность, и про то, что я донор, и про то, что они собирались с этим делать. В голове промелькнул ужин у Бэллы, и связи никакие не вырисовывались. Разве что Валентин Петрович, но генетические особенности не смотрят, приглашая на съёмки в Сочи.
— Ты обещаешь, что после того, как я тебе скажу, ты не уйдёшь?
Этого я не ожидала. Любопытство, конечно, раздирало, вот он ключ к разгадке всех моих злоключений и нервотрёпки, — в нескольких словах, которые он сейчас произнесёт. Но в глубине я сомневалась, что он скажет правду, он вывернет всё так, как надо ему, а не Бэлле. До чего-то смутного, ещё непонятного, я начала догадываться. Они спорили из-за меня, они перетаскивали меня с одного места на другое, как дорогостоящий трофей. Ксения… Она сказала, что он заметил меня раньше, чем я попросила её познакомить меня с руководством. Он что-то знал обо мне раньше, чем мы познакомились. Что это? Я сама-то об этом знаю?
— Почему нельзя было сказать сразу? — я держала себя в руках из последних сил, — и как я могу обещать то, чего не знаю?
— Ты меня удивляешь, Вероника, причем, постоянно, — он вздохнул и ухмыльнулся, — такая маленькая загадка, у которой сложный ответ.
— А что ты вообще обо мне знаешь? О моей жизни, о родителях, о моих желаниях, моём характере? Также, как и я мало, что знаю о тебе. С тобой я нахожусь в каком-то постоянном стрессе. Мне это надо? Как можно оставить человека запертым и без телефона? Дикость. Красный стул на балконе! И я приняла это утром, потому что испытывала к тебе безграничное доверие, и потому что ты меня напугал, не заботясь о том, как мне стало страшно, ничего не объяснив. А сейчас я спрашиваю себя, на каком основании? Ты даже на мои вопросы не отвечаешь, а торгуешься.
Да, осмелела. Снесло ограничители. Почувствовала, что он держится за меня. Я стала по годам вспоминать свою девятнадцатилетнюю жизнь, чтобы найти ответ быстрее, чем он выставит
Огромный человек, но одет по тогдашней моде, в костюме с галстуком бабочкой. Кто им шил тогда одежду, интересно, в то время? Он же не мог быть таким большим только одним на всю страну. И в каком огромном доме он жил? Папа сказал, что он очень мало знает про него. Где-то лет в пятьдесят он ушёл на Север в монастырь. Был архитектором в Москве. Считал в уме огромные числа и всё помнил. Звали его Феоктист. Я ещё маму часто спрашивала, а как же он женился на нормальной женщине? Ну, чисто физически? Как это можно себе представить, и что оба получали от такого секса? Допустим, она забеременела каким-то образом, а ребёнок-то в животе от великана мог её убить! Мама ничего конкретного сказать не могла, конечно. Пошутила только, если бы знала про Феоктиста, не стала бы от папы рожать от страха. Хотя, как-то добавила, что в древности боги брали в жёны земных женщин, намного меньше их по размеру. И на многих допотопных старинных фресках изображены люди трёх размеров. Это она от папы знала, как пить дать.
— Всё дело в твоей генетике, — сказал Ярослав.
У меня опять началась паника, или испуг, или возмущение. Я уже не знаю, что он увидел в моих глазах, но просто замер. Сказал и замолчал, выжидая, что случится. Если бы я сама знала, что случится и чего от меня ждать.
— Говори, Ярослав! Вы взяли мой генетический материал?
— Да, — он был послушный, как верный пёс. Я его таким никогда раньше не видела. Он пасовал передо мной. Куда только делись все его важные закидоны и повелительный тон? Вот она власть, да, дурманит.
— Это же незаконно!
— О каком законе ты говоришь? Ты хотела правду, кажется?
— И что в моём коде? Или в ДНК? Ты можешь мне ответить?
— Есть вероятность, что ты можешь родить сверхчеловека. Человека с другими характеристиками и с другими когнитивными способностями. Не проси от меня научного объяснения, я, к сожалению, не генетик и не биолог, да и ты тоже. Я хотел уберечь тебя от такой жизни, от человека-эксперимента. Бэлла не знает, что я в курсе её планов по отношению к тебе, она думает, что мы просто влюблены в друг друга, и это ей мешает. Она думает, что я выкрал тебя с ужина, чтобы ты работала у меня в ресторане.
Сказать по правде, такой разворот событий был, конечно, неожиданным, но в моей голове часто появлялись мысли, что у меня есть какая-то наследственность, которая может проявиться тогда, кога её никто не ждал. Мне надо было поднажать и пойти учиться на биофак, разобраться самой в том, какая у меня ДНК, как её читать, и какая опасность может мне грозить с потомством, если это вообще опасность. Время от времени я читала в интернете новости про генную инженерию, но без должного образования, различить, где журналистский бред и отсебятина, а где настоящие научные данные, мне было ещё трудно.