Малыш: мамино счастье
Шрифт:
Все просто: нет кризисов – нет развития личности. Именно поэтому кризисы жизненно необходимы, и им надо радоваться.
Отчего случается этот «прыжок»? Оттого, что за время, пока маленький человечек «топтался на ступеньке» и приобретал новый опыт, поменялось его сознание: он обнаруживает, что стал другим, и пытается ответить на вопрос – каким «другим»? У него появляются новые потребности (в
Можно ли вообще обойтись без кризисов? Ответ: нельзя. Нормальный растущий ребенок не может всегда быть тихим, послушным и «правильным», потому что невозможно, тихонько сидя в уголке, узнать этот мир и понять, кто ты и на что способен .
После года
В самом начале этой части книги я писала, каким нелегким для меня оказалось начало второго года жизни нашей дочери. Теперь я смутно догадываюсь, почему же было так тяжело: я оказалась совершенно не готова к тому, что меня ждет (хотя с первым ребенком, наверное, никогда ни к чему не бываешь готова). Я, как неопытный спортсмен, выложилась в самом начале, в первые Дашины двенадцать месяцев, не подумав, что материнство – это не забег на короткую дистанцию. Это бесконечный марафон, и надо грамотно рассчитывать свои силы. А я не рассчитала!
Понятное дело, что на следующем этапе серии Гран-При от былой выносливости и куража не осталось и следа. Мышцы онемели, «дыхалка» сбилась, пульс зашкаливал. Короче, «махайте на меня, махайте!» А лучше пристрелите.
Я ведь как рассуждала? Нам бы год простоять да продержаться, до браться до первого дня рождения, а там, глядишь, заметно полегчает, там и отдышусь.
Нет! Не будет за первой горой привала. Покой нам только снится. Отдышаться никто не даст. Впереди уже высится другая вершина. И больше, и круче. Так что – на старт, внимание, марш! – побежали дальше. И уже не с ребенком в зубах, а вприпрыжку за ним. Он – весел и бодр, с огромным шилом в милой попке, ты – со сбитой «дыхалкой», языком на плече и мыслью о судьбе загнанной лошади.
К чему здесь нужно быть готовой? К тому, что на смену ночным бдениям придут дневные. Вместо того чтобы бесконечно стерилизовать бутылки или бороться с лактостазами, придется колдовать над диетическими супчиками. Выкидываемые из манежа игрушки, обглоданный и переставший работать пульт от телевизора, не единожды уроненный папин мобильник (а также все остальное, что не давало скучать в первый год) будут выглядеть невинными шалостями по сравнению с новыми захватывающими играми: «а ну-ка отними», «попробуй – догони» и «не уследила – сама виновата». А про крики/ вопли/сопли я вообще молчу. Они станут только громче и гуще.
Наш сын Гриша в это беспокойное время получил домашнее прозвище «шалопай». Как любой ребенок второго года жизни, только что вставший на ножки и открывший для себя вокруг так много интересных вещей для изучения и обслюнявливания,
Сейчас, когда мама стала намного умнее и опытнее, она поняла: маленький мальчик не хотел довести ее до нервного тика своим непослушанием, не безобразничал и вовсе не издевался, вновь и вновь хватая то, что «нельзя». А делал именно то, что и должен (должен!) делать малыш его возраста: изучал свойства предметов, измерял границы дозволенного и учился что-то делать сам . И то, и то, и это – исследование, естественное ребячье любопытство, стремление к автономии от родителей: те самые потребности , без удовлетворения которых дальнейшее развитие невозможно. А разве можно всерьез обижаться, негодовать, а тем более наказывать за то, что является непременным условием для движения вперед? Нельзя. Конечно, нельзя.
Поэтому план действий таков:
• убираем на недосягаемую высоту все то, что «не игрушки»;
• зорко следим, чтобы оставшееся внизу, но по-прежнему запрещенное не было взято в оборот (и всегда готовы к прыжку, чтобы физически пресечь опасное действие);
• чтобы чадо не лезло, куда не надо, и не ломало то, что не надо, делаем так, чтобы было куда лезть и что ломать;
• проводим большую работу над собой: малыш-то уже другой , нам тоже надо как-то подтягиваться, перестраиваться, меняться – и в первую очередь перестать наконец все делать ВМЕСТО него. Хватит! С понедельника начинаем новую жизнь и теперь уже делаем все ВМЕСТЕ с ним.
Запомнили? Вместе!За этим «вместе» на самом деле стоит очень многое. Новые умения, знания, увлечения («зону ближайшего развития» еще никто не отменял, а потому все то, что делалось «вместе», очень скоро ребенок научится делать САМ). Особое душевное родство и тонкое «чувствование» друг друга. И чего за этим «вместе» точно нет, так это опасной отстраненности, непонимания и колючего чувства вины, что ребенку достается мало материнского внимания.
Еще маме нужно помнить: отныне ее позиция – руководящая. Теперь она главная – не ребенок. Нельзя, чтобы ребятенок, как и прежде, подстраивал всю семью под себя. Все, это время прошло. Теперь не он диктует условия, теперь в его жизни появляются и первые «нельзя», и первые «надо» [168] .
Малыши-шилопопы
Традиционно считается, что кризисов в раннем детстве два – «первого года жизни» и «трех лет». На самом деле это деление очень условно. Ребенок может повзрослеть и потребовать пересмотра отношений и в два года, и в два с половиной, и в четыре вместо «положенных» трех (и даже несколько раз за этот период). А может пребывать в перманентном «кризисе» чуть ли не с рождения.
…Сын моей соседки Светы – типичный «шилопоп» и ходячая (точнее, бегающая) иерихонская труба: когда он орет, лопаются стекла. А орет он практически постоянно.
Свету мне очень жалко, муж ей с дитем не помощник, она воюет с малышом одна. Или он с ней? В любом случае, бои там идут совсем не местного значения.
Двухлетний Виталик вообще-то очень хороший сообразительный мальчик. Когда не визжит на космических высотах, не катается по полу в истерике и не носится кругами чуть ли не по стенам. Но он очень мало спит – не больше 8 часов в день, а все остальное время находится в движении. Он даже когда просто сидит и мультики смотрит, у него ручки-ножки двигаются, я сама видела.