Малыш по переписке
Шрифт:
Сытые и довольные мы возвращались домой. Посмеивались, вспоминали наши забеги в магазинчики и удивленные глаза консультантов.
— Хочешь завтра на море? — спроси Амир, когда мы въезжали в распахнувшиеся ворота виллы.
Но ответить я не успела, меня скрутила неприятная боль в животе.
ГЛАВА 31
*Амир*
Резко затормозил, не обращая внимание на то, что перегородил выезд, и автомобиль, встав поперек ворот, мешал им закрыться.
Испуганный голос пигалицы холодной сталью врезался в грудь, лишив меня, на мгновение, способности здраво мыслить.
Я развернулся к ней, обнявшей руками свой животик и согнувшейся в приступе боли. В Таиных широко распахнутых глазах плескалась паника, лицо стало каким-то бледно-серым, на лбу и висках выступила испарина. И мне, сорокалетнему мужику, впервые в жизни было страшно, так, что я просто не знал за что схватиться и что нужно сделать, только бы убрать ту боль, что отражалась во всех ее движениях.
— Тая, в чем дело? — в горле пересохло и слова с трудом формировались в нужные фразы, — где и как болит?
— Сильно, — с надрывом произнесла, хватая ртом воздух и стискивая зубы, — живот…
Боже! Только не это! Я схватил лежавший на панели телефон и разблокировав его, на несколько секунд завис над телефонной книжкой. Сдавленный стон пигалицы, как резкая пощечина, что разом ставит мозги на место, сметая безмолвную истерику ошалевшего мозга.
— Срочно звони Давидовой, — потребовал я от матери, как только она ответила на мой звонок, — мы едем к ней в клинику.
— Что? — растерянно переспросила она, — Амир, что случилось? Что с Таей?
— Мама не до разговоров сейчас, — шикнул на нее, заводя автомобиль и выруливая вновь на трассу, — звони своей подруге, — чуть повысил голос, приструнив ее, — потом позвоню.
Швырнув телефон на приборную панель, я резко крутанул руль и с силой вдавил педаль газа. Автомобиль рванулся с места, задев правым передним крылом стойку ворот. Плевать!
— Тая, — обратился к жене, мельком глянув на нее, не теряя при этом визуальную связь с дорогой, — ты как?
— Амир, — скрипучий и неестественный голос Таи заставил меня вспомнить всех богов и молиться им с неистовой силою, — мне страшно, — почти плакала она, а меня раздирало изнутри противное чувство беспомощности, — Амир, — взывала она, — сделай что-нибудь, пожалуйста, — ее тонкие пальчики с неимоверной силой впились в мою руку, — я не переживу, если с моей малышкой что-то случиться…
— Все будет хорошо! — пообещал ей, положив ладонь на ее руку, — слышишь меня? — ее холодные пальцы под моими чуть дрогнули и с новой силой сжали предплечье.
Она дышала часто, чуть постанывала и крупные слезинки катились по бледным щекам. Я гнал с превышением всех возможных скоростей, наплевав на правила дорожного движения и штрафы, что неминуемо прилетят мне, после такого лихого
Только на подъезде к городу, где поток автомобилей стал плотнее и вероятность попасть в аварию увеличилась в разы, я сбавил обороты. Но петляя по улочкам, объезжая заторы, мы все же добрался до клиники за рекордно короткий срок.
Нас уже встречали. Мамина подруга Тамиля Давидова и медицинская сестра с каталкой. Затормозив в паре шагов от них, я выскочил из машины и, открыв пассажирскую дверь, аккуратно взял на руки Таю. Она как испуганный котенок прижалась ко мне, продолжая всхлипывать.
— Добрый день, Амир, — поздоровалась со мной женщина, — клади ее на каталку и рассказывай, что у вас стряслось?
— Я не знаю, — выдохнул я, не отпуская вцепившуюся в меня мертвой хваткой пигалицу, и лишь махнул головой в сторону входа, — сам донесу, показывайте куда.
Без лишних слов и разговоров о правилах и положениях Тамиля последовала вперед, указывая мне путь. Просторный холл первого этажа я пересек широкими шагами, стараясь не тревожить свою ценную ношу. На лифте мы в молчании поднялись на третий этаж.
— Вторая палата налево от лифта, — сообщила, выходя вслед за мной женщина.
Светлая, одноместная палата, оснащенная кучей различных медицинских приборов, внушала доверие и в то же время пугала. Аккуратно опуская пигалицу на кровать, я надеялся, что всего вот этого не понадобится. Пусть это будет, что-то банальное и неопасное.
— Амир, — все тот же напуганный взгляд, выворачивающий мою, как я давно привык считать, бесчувственную душу наизнанку, — ты не уйдёшь? — тонкими, холодными пальчиками она ухватились за мою руку, — не уходи, пожалуйста…
— Я не уйду, — провел костяшками свободной руки по ее щеке, смотря в затуманенные болью глаза, стараясь забрать эту боль себе, внушить ей спокойствие и уверенность в том, что все будет хорошо, — я тут рядом постою, пока врач будет тебя осматривать, — пообещал я и оставил порывисто-нежный поцелуй на бледных губах, — все будет хорошо, веришь? — она кивнула, — с тобой и с малышкой все будет хорошо, — уже, как мантру повторял я.
Сделав пару шагов от кровати, уступая место специалисту, я не разрывал нашего зрительного контакта, и Таисия чуть расслабилась, отвечая на вопросы врача, за которыми последовали какие-то манипуляции, процедуры и новые расспросы.
Все протекало мимо меня, как кинофильм в замедленном режиме. И мне хотелось кричать, требовать… Что же вы все такие медлительные. Останавливало лишь понимание того, что в медицине я не селен, от слова абсолютно, а вот врачи, занимавшиеся сейчас здоровьем моей жены и малышки в ее утробе, знают свое дело на отлично.