Малыш
Шрифт:
Между четырьмя и пятью часами вечера на востоке стали накапливаться тяжелые облака. Небо мгновенно потемнело. Встречный ветер быстро гнал навстречу шхуне мрачные многослойные тучи. Ни малейшего просвета, никакой надежды, что к ночи небо очистится.
«Смотри в оба!» — казалось, доносилось оттуда, с линии горизонта, где формировался грозовой фронт. И сигнал этот сразу понял Джон Клир, с озабоченным видом вглядывавшийся в небо, где все предвещало бурю.
— Ну как, капитан?… — спросил Малыш, от которого не укрылось беспокойство капитана и матросов.
— Не нравится мне все это! — ответил капитан, оглядываясь на запад.
И действительно, попутный ветер мгновенно утих, паруса опали и захлопали по мачтам. Шкоты [243]
[243] Шкот — снасть для управления парусом; ее привязывают к нижнему свободному концу паруса, не закрепленному за рей или мачту.
[244] Бизань — нижний парус на ближней к корме мачте многомачтовых парусных судов (бизань-мачте).
[245] Марсель — прямой четырехугольный парус, второй снизу.
Впрочем, Малыш не очень страдал от бортовой качки, особенно неприятной при отсутствии ветра, и отказался спуститься в каюту, несмотря на предложение капитана.
Тем временем порывы восточного ветра усилились, и над проливом в воздухе уже висела водяная пыль. Горизонт на две трети был затянут многоярусными черными тучами, казавшимися еще более зловещими под лучами заходящего солнца. Картина была мрачная и угрожающая.
Капитан Клир принял решение, продиктованное разумной осторожностью. Он приказал спустить марсель, оставив лишь стаксель [246] и бом-кливер [247] , и дал команду экипажу установить на корме штормовой парус, придающий судну остойчивость при сильном ветре. К счастью, шхуна вовремя удалилась от береговой линии мили на две-три, чтобы шторм не выбросил ее на прибрежные камни.
[246] Стаксель — косой парус треугольной формы, который поднимается впереди фок-мачты или между мачтами.
[247] Бом-кливер — косой парус треугольной формы, который поднимается впереди фок-мачты, на бушприте (перед стакселем и кливером).
Морякам хорошо известно, что в период равноденствия в атмосфере наблюдаются чрезвычайно бурные процессы, особенно в северных широтах. И вот еще до наступления полной темноты, буря обрушилась на «Дорис» с такой фантастической силой, которую даже вообразить себе не может человек, не попадавший в подобные переделки. Едва солнце скрылось за горизонтом, как небо почернело. Воздух наполнился пронзительным свистом, чайки испуганно понеслись к берегу. И тотчас вся шхуна завибрировала от киля до клотика [248] , как больной лихорадкой. Волны обрушились на шхуну, как говорят моряки, «с трех сторон»: огромные валы с пенными гребнями, гонимыми встречным ветром, навалились на «Дорис» и с носа, и с обоих бортов, обдавая все судно ценными брызгами. Мгновенно управление было потеряно, удержаться на палубе стоило неимоверных усилий. Рулевой привязал себя толстым тросом к штурвалу, а матросы укрылись за фальшбортами [249] .
[248] Клотик — деревянный или металлический набалдашник закругленной формы, который насаживается на верхушку мачты.
— Спускайтесь в каюту, сударь! — закричал Джон Клир Малышу.
— Капитан, позвольте мне…
— Нет… быстро вниз, иначе вас смоет за борт!
Малыш подчинился. Он спустился в каюту, чрезвычайно обеспокоенный, но не столько за себя, сколько за груз. Все его состояние было на этом судне, терпящем бедствие… Если груз утонет, ему уже никогда не оправиться…
А дело между тем принимало совсем плохой оборот. Тщетно пытался капитан привести «Дорис» к ветру, то есть подставить волнам нос судна, чтобы хоть немного отойти от берега или, по крайней мере, удержаться от скал на прежнем расстоянии. К несчастью, около часу ночи ветром порвало и унесло в море бом-кливер и стаксель. Еще через час обломились и рухнули все мачты. Внезапно «Дорис» легла на правый борт и туда же переместился весь груз, находившийся в трюме, так что судно не могло уже выпрямиться, и возникла опасность перехлеста волн через фальшборт.
Малыша отбросило к переборке каюты, и он с трудом встал на ноги, шаря наугад руками в полной темноте.
Вдруг, в момент минутного затишья, до него донеслись крики. Там творилось что-то непонятное. Может быть, судно получило пробоину?…
Но нет! Это Джон Клир, отказавшись от попыток вернуть шхуне устойчивое положение и опасаясь, что «Дорис» в любой момент может пойти ко дну, готовился вместе с экипажем покинуть судно. Несмотря на огромные трудности, связанные с креном шхуны, команде удалось спустить шлюпку на воду. Теперь, нетеряя ни минуты, предстояло всем спуститься в утлое суденышко.Мальчик догадался об этом, когда услышал, как капитан зовет его через приоткрытый люк.
Покинуть шхуну с ценным грузом?… Ну нет… Невозможно!Пока остается хоть какой-то шанс спасти шхуну, Малыш попытается им воспользоваться, даже ценой собственной жизни… Он прекрасно знал старый морской закон: если судно, покинутое экипажем, держится на плаву, оно принадлежит первому, кто поднимется на борт… На этот счет британское морское право категорично: любое судно, обнаруженное в море без экипажа, принадлежит тому, кто его нашел…
Опять послышались крики. Капитан продолжал звать пассажира.
— Да где же он? — повторял Джон Клир.
— Мы все потонем! — кричали матросы.
— Мальчишку надо найти…
— Ждать больше нельзя!
— Нет! Я его отыщу!…
И капитан бросился вниз по трапу…
Но Малыша в каюте уже не было.
Действительно, почти не понимая, что он делает, повинуясь скорее инстинкту и твердо решив остаться на судне, Малыш пробрался в трюм через дыру, пробитую в обшивке каким-то тяжелым ящиком.
— Да где же он? Где? — продолжал громко звать капитан.
— Наверное, поднялся на палубу… — крикнул в ответ какой-то матрос.
— И его смыло в море… — подхватил другой.
— Мы тонем… тонем!…
Эти крики прозвучали среди всеобщего замешательства и паники. И было отчего: страшным ударом в борт «Дорис» накренило так, что, казалось, вот-вот шхуна перевернется килем вверх.
Ждать больше было нельзя. Раз пассажир не откликается, значит, он, никем не замеченный, в кромешной тьме поднялся на палубу и был смыт в море волной… Похоже, так оно и было!
Капитан Джон Клир появился на палубе как раз в тот момент, когда шхуна рухнула в бездну между двумя гигантскими валами. Капитан и матросы кинулись в шлюпку, которая тотчас же отчалила: хоть и мало оставалось надежды преодолеть бушующее море, то был единственный шанс на спасение. Гребцы навалились на весла, и шлюпка быстро отошла от шхуны, чтобы не оказаться затянутой в воронку, что образуется там, где судно уходит под воду…
«Дорис» осталась без капитана и без экипажа… Но это не было покинутое всеми и никому не принадлежащее теперь судно, ведь на борту оставался Малыш!