Малышка на двоих

Кучер Ая

– Ладно, - Катя, в конце концов, кивает и отводит взгляд. – Поговорить нужно. Я просто… Не готова, ладно? – вздыхает, падая обратно на стул. – Я не хочу говорить и спрашивать сейчас. Есть то, во что я хочу верить. Вот представь, что у тебя в руках револьвер, одна пуля в барабане. Крутишь и давишь на курок. Не до конца, но миг и будет выстрел. И ты ждёшь, попадёт или нет. И страшно.

– Так а если не попадёт? – Тим словно понимает, что Катя несёт. Потому что для меня всё эфемерно и запутанно. – Разве

не лучше рискнуть?

– Попадёт. Просто я не знаю, какой пулей. Но что-то заденет, и я просто не готова к этому. Ладно?

– Ладно.

Нихера не ладно! Мне вопросы в глотке уже стоят, требуют ответов. Три года в ожидании жил и терпеть ещё ждать не намерен. Но видя, как Катя вздыхает тяжело, заставляю себя сдержаться.

Ощущение, что она фарфоровая кукла. Тонкая, хрупкая. Если сейчас хоть немного надавить, то может сломаться. А мне до одури хочется проверить.

– Если у тебя какие-то фобии, - начинаю издалека, возвращаясь к готовке. – То может к мозгоправу походить?

– Тигран не признаёт психологов. Они просто слушают и всё. А поболтать я и с мужем могу.

– Слабо вы болтаете.

Отрезаю, а потом сам думаю о том, что молодая девушка может с мужем делать, чтобы говорить не получалось. Чугунная сковородка с грохотом опускается на решётку плиты.

Не хочу картинки представлять, но они сами пляшут. С белокурой девчонкой в главной роли. Хотя мне на неё плевать должно быть. Обычная, без особых примет.

Только эти цепляющие серебряные глаза и потерянный взгляд, который хочется стереть.

– Давай тогда начнём с малого, - предлагаю, как заправский переговорщик. Не зря же на мне общение с клиентами. – Ты ведь понимаешь, что у нас есть вопросы?

– Да. У меня тоже, но…

– Ты не готова, - Тимофей кивает. – Мы поняли, но просто ждать месяц, пока ты подготовишься – я не собираюсь. Будем идти малыми шагами.

– У меня ведь нет выбора, да? И малый шаг – это что?

– Что за бзики с едой? Мы тут не один час будем, просто голодать ты не можешь.

– Могу.

– Не. Можешь.

Отрубаю, закрывая вопрос. Мне ещё не хватала, чтобы Катя голодной ходила и в обмороки падала.

– Я не… Кхм. Мне как-то подсыпали кое-что в еду, больше я такого не хочу. Поэтому не ем то, что не могу проверить.

Смотрит на меня, внимательно, словно и мысленном посылом пытается вдолбить в башку, что имеет ввиду.

Блять.

Просто – блять.

– И нам не доверяешь?

– Я доверяю только своему мужу. И, кажется, я сейчас ни Макарова, ни Суханова. Так что…

Жмёт плечами, возвращая уже привычную надменность. Удивительная девчонка. Звучала так, словно душу выворачивает, а теперь ни капли той растерянности.

Сидит за столом, крутит в руках Тимину зажигалку. И молчит. Но заметно расслабляется,

откидываясь на спинку. Осматривает помещение, словно новым взглядом.

– Здесь пыльно.

– Тут никто не жил дохрена времени.

– Не жил, а теперь мы тут застряли. И я в грязи жить не хочу. Так что нужно будет сделать генеральную уборку.

– Я в клининг агентство не нанимался, малышка, - улыбаюсь её командному тону. – Приведём в порядок, но драить всё…

– Тебя и не прошу. Просто скажи где швабра и ведро.

Представляю Катю, убирающейся в коротким костюме горничной и… Бля, утренние мысли совсем не в том направлении, который мне нужен для адекватной работы. Ощущение, что махнул две бутылки виски, а не просто провёл бессонную ночь.

И Катя… Взрыв мозга, окончательный. У неё перепады настроения случаются чаще, чем у моей беременной сестры были. А та могла плакать и смеяться одновременно.

– Как на счёт сделки? – Тим крутится с сигаретой на пороге, зная, что предпочитаю не курить в доме. – Кать, ты поешь, а мы поможем с твоей уборкой. Бесплатная рабочая сила, а?

– Приготовим тебе тоже, что и себе. Ничего левого, убедишься, что мы живы и ничего не подсыпали.

Стараюсь звучать убедительно, а сам мысли гоняю, что можно приготовить и заставить Катю доверять мне. Убеждаю сам себя, что это только для дела, так, необходимость.

Но на самом деле ядом плещется внутри понимание, что она не верит мне, считает врагом. В семнадцать с разбега на шею вешалась, первому сообщая, что поступила. А теперь…

– Кать, расскажешь, кто тебя опоил?

– О, да, а то вы не знаете официальную версию.

Коротко усмехается, поднимаясь. Направляется к Тиму и, под наше охренивание, утягивает зажжённую сигарету. Подносит к губам, обхватывает и затягивается.

И кашляет, так, что даже у меня горло дерёт. Забираю у неё сигарету, затягиваясь. Хреновый косяк на троих, но сейчас думаю, что ещё губы девушки могут так очаровательно обхватывать.

Недосып и недотрах реально бьют по голове.

– Маленьким девочкам, Кать, курить запрещено, - щёлкаю её по носу. А потом понимаю, что лучше её не касаться, фобия же. Но девушка никак не реагирует. – Малышка ещё.

– Хватит меня звать так, мне давно не тринадцать. Если я хочу курить…

– То ты хочешь и перехочешь, - Тим качает головой, разделяя моё мнение. – Нечего портить свой организм.

– А, поверь, после наркотиков его уже ничего не возьмёт.

Отрубает, выпаливая правду, а после даёт осмыслить сказанное. И мне посрать на то, что её касаться нельзя. Хватаю запястье, притягиваю к себе. Рассматриваю синие венки на руках, провожу пальцами по сгибу локтя.

– Тимур, пусти меня, - просит сдавленно, застывая. – Что ты…