Малышка, пойдем со мной...
Шрифт:
Так что же получается в итоге?
Хейди Маркс не любила поспешных решений. Чтобы не ошибиться, она читала и перечитывала досье всех детей. Похоже, она что-то не понимает, но что именно? В голове у нее все перемешалось от усталости, с другими подопечными было куда легче.
Насколько ей было известно, Джоани Бруер перешла на ставку, а это так необычно для проституток. Проститутки почти никогда не выбираются из трясины, в которую попадают. Грязные деньги легко транжирятся, она давно уже пришла к этому выводу. Она знавала женщин, зарабатывавших за ночь сотни фунтов, но в
Мужчинам везет — Хейди Маркс считала так всегда. Достаточно взглянуть на бедную женщину: трое детей, ни одного мужа, а ведь детей надо кормить… Мужчины зачастую даже не знают о своем отцовстве. Да и зачем им знать? На проститутках не женятся, проститутки — это что-то вроде ночного горшка для отработанной спермы. Что же касается детей, то они просто издержки секса.
Хейди Маркс было жаль их, впрочем, на нее часто находила жалость.
Такая уж у нее работа.
Джоани приступила к работе и искренне радовалась этому. Но ее радость была омрачена тем, что она потеряла всякое желание видеть Жанетту. Ее собственная дочь была ей неинтересна.
Без Жанетты в квартире стало спокойнее, во всяком случае, больше не было повода для ссор. Джоани и Джон-Джон сразу оценили это, а Кира, пожалуй, не поняла. Хотя и она не убивалась из-за отсутствия сестры. Даже ни разу не спросила, где она, когда наконец проспалась.
Но в то же время Джоани сожалела, что ее отношения со старшей дочерью не сложились. Когда-то Жанетта была хорошей девочкой. Может, и не такой, как Кира, но и не хуже. К тому же с головкой у нее все было в порядке, настолько в порядке, что она чуть ли не с пяти лет знала, чем занимается ее мать.
В отличие от многих своих «коллег», Джоани никогда не приводила в дом клиентов. Но «мужей» — приводила. Мужьями она называла тех, с кем намеревалась на какое-то время связать свою жизнь. Джоани понимала, что ни один из них не задержится у нее надолго, но… Но каждый раз она с замиранием в сердце думала: «А вдруг?» Но «вдруг» оборачивалось тем, что все без исключения мужчины, так охотно разделявшие с ней постель, исчезая, помимо морального вреда наносили и вред материальный — в виде денег из кошелька, электробытовых приборов из заветного шкафа, а однажды и платьев Джоани, чему она особенно огорчилась. Впрочем, исключение было. Пол, вот, остался. Правда, и он в конце концов ушел, но Пол всегда возвращается. Всегда!
Джоани любила всех своих детей (даже беспутную Жанетту), однако на Киру она возлагала особые надежды. У Киры было все то, чего не было ни у самой Джоани, ни у старших детей. С ней все будет хорошо, с ее ненаглядной Кирой, Джоани полна решимости обеспечить это. К тому же у нее были четкие планы на будущее, и она не собиралась отступать от них ни на шаг. Как только минует угроза со стороны Общественной службы, она арендует квартиру в более престижном районе. Это даст Кире возможность общаться с достойными людьми. Людьми, имеющими достойную работу и достойный достаток. Джон-Джон,
Джон-Джон осуществит свой замысел, можно не сомневаться. Этот мальчик способен на многое. Даже на Пола он произвел хорошее впечатление, и недаром тот повсюду таскает его за собой. То, что Джон-Джон не добил Джеспера, хотя у него, похоже, руки зудели сделать это, также говорит о многом. Мальчик учится контролировать свои поступки. Несомненно, это влияние Пола.
Выходит, за исключением Жанетты все в ее жизни окрашено в розовый цвет. Но каждый раз, когда она вспоминала о том, что Жанетта дала Кире тазепам, она еще больше ожесточалась против старшей дочери.
Жанетта сама выбрала себе местожительство. Теперь она может оставаться там сколько угодно. Пусть пообщается с Карен Коупс. А это — тяжкое наказание для любого.
Лиз Паркер уже выходила из дому на работу, когда увидела Пиппи Лайта, стоявшего у забора соседнего дома.
Она тяжело вздохнула. Только это ей не хватало. И без того опаздывает.
Пиппи Лайт лениво улыбался ей, и она удивилась тому, как этот человек может выглядеть таким невинным, на деле являясь исчадием ада. Пиппи, в ее представлении, был безумцем. В том смысле, что он с полным пренебрежением относился к человеческой жизни, включая собственную. Он с готовностью убьет любого, даже если в этом не будет никакой необходимости. Убьет просто так, как убивают назойливую муху, жужжащую на подоконнике.
Приближаясь к нему, Лиз проявила беспокойство.
— Прошу тебя, Пиппи…
Он ухмыльнулся, рассматривая наманикюренные пальцы. Он только что выкурил дозу и казался расслабленным. Во всяком случае, это было на руку Лиз.
— О’кей, Лиз. Я знаю, ты работаешь на Мартина, и я могу одобрить твой выбор. — В его голосе звучал сарказм. — Хочу попросить тебя об одолжении, а ты мне многим обязана, девочка.
Лиз кивнула, зная, что выбора у нее нет, и оба понимали это.
— Меня попросили развлечь бизнесменов, которые время от времени наведываются в наши края.
Она вновь кивнула, хотя ее охватило мрачное предчувствие. Похоже, Пиппи говорит о групповом сексе, столь популярном в наше время. Она утешала себя тем, что с учетом нрава Пиппи она еще легко отделается.
— Будет человек десять парней. Сделаешь, что они попросят. Будь сегодня в девять вечера у Джесмонда, ладно?
— Да, — выдавила она.
Он усмехнулся, глядя ей в лицо.
Джесмонд — ямайский негр, без которого не обходится ни одна заварушка. Если что-то нужно, задело берется Джесмонд. Пиппи и Джесмонд — друзья, и это о многом говорило. Джесмонд такой же безумец, как и его друг. Однако у Джесмонда, в отличие от Пиппи, была постоянная подруга и двое крошек-детей, в которых он души не чаял, — такое вот аномальное отклонение в их кругу.
Лиз понимала, что не отделается так легко, когда перестала работать с Пиппи, но если этот единственный случай — то так тому и быть. Тем более, что она участвовала в подобных мероприятиях.