Малышка, пойдем со мной...
Шрифт:
Она не шевельнулась. Она посмотрела на него, и он понял, что у нее глаза — как у его младшей дочери. О, этот обезоруживающий взгляд девочки-подростка, практикующей свое обаяние на близком человеке, как правило, на отце.
— Прошу вас, мистер Мартин! Мне действительно нужна эта работа. Я бы никогда не принесла сюда ничего такого. Я знаю правила и, клянусь, оставила бы все это дома!
— А как же крэк? Если ты сидишь на нем, то без него не обойдешься…
— Это не для меня, это для моего приятеля!
—
Она кивнула.
— Ну и тип, этот твой приятель! Думаю, ты купила крэк на свои деньги?
Она вновь кивнула.
— Хочешь совета, детка? Меняй своего приятеля — и чем скорее, тем лучше. Не пройдет и трех месяцев, как ты сама пристрастишься к крэку. Я не в первый раз встречаюсь с этим.
Девушка тяжело вздохнула. Он видел, что она вот-вот расплачется.
— Поверьте, мне нужна эта работа… Я не могу больше проводить все ночи на панели. Я хочу получить работу, чтобы расплатиться за комнату…
Пол сел и некоторое время внимательно смотрел на нее. Девушка цепляла. Он понимал, что она принесет пользу бизнесу. Джоани могла бы оформить ее, но из-за проступка Киры она отсутствует. Ее напарница тоже отсутствует — где-то в загуле с новым любовником. Выходит, ему придется самому заниматься этим.
— Кто твой приятель?
Она удивилась.
— А зачем вам знать это?
— Потому что я такой любопытный! Давай выкладывай, кто он?
Девушка вновь вздохнула, и он увидел, что она собирается соврать ему. Чтобы предотвратить это, он резко сказал:
— Я за пару часов могу узнать его имя, адрес и размер члена, дорогая, так что не ври мне.
— Пиппи Лайт.
Брови Пола поползли вверх от удивления.
— Пиппи… Боже милостивый, так ты действительно начала с самого дна! Пробиваешься в люди?
Она пожала плечами.
— Откуда ты?
Она поразмыслила и осторожно сказала:
— Из Кардиффа, но с детства живу здесь на попечении.
— Ты знаешь, что у меня много девушек? Они постоянно приходят и уходят.
Она дружелюбно улыбнулась.
— Мне нужно лишь начать, мистер Мартин, но я отработаю своей задницей, если вы предоставите мне шанс.
— А как же Пиппи? Как сутенер, он невоздержанный и высокомерный. Не хочу, чтобы он досаждал нам здесь.
— Он и не будет! Послушайте, могу я быть откровенна с вами?
Он кивнул.
— Хорошее начало, девочка.
— Я выбрала этот салон из-за Пиппи. Я знаю вашу репутацию и уверена, что вы отвадите его от меня, пока я на работе. Вчера вечером он привел нового клиента, но я не хочу такой работы. Я готова работать, но не когда у тебя отбирают каждое пенни!
Пол поверил и сжалился над ней. Время от времени ему приходилось встречать девушек в таком положении. Затем он взглянул на часы. Он опаздывает, да к тому же ему наскучила собеседница. Пиппи не придет к нему, он это знал.
—
— Спасибо, мистер Мартин, вы не пожалеете.
— Если я пожалею, дорогая, тебе будет известно об этом.
Когда они выходили из офиса, Лиз чувствовала себя гораздо лучше, чем раньше, и это было заметно.
Джон-Джон ждал Пола на улице. Он посмотрел на девушку и улыбнулся. Она ответила ему, и Пол заметил, что это была настоящая улыбка, не похожая на ту, которой обычно одаривают клиентов. Она стала выглядеть еще моложе и еще симпатичнее.
В машине он взглянул на Джон-Джона и проговорил с иронией:
— Мы влюблены, не так ли?
Джон-Джон не ответил, и Пол рассмеялся.
— Она бывала на нашей территории гораздо чаще, чем Ред Рам, сынок, а ее нынешний любовник — Пиппи Лайт, так что желаю удачи, Джон-Джон, она тебе пригодится!
Джон-Джон лишь улыбнулся.
Ему нравилась девушка, и его больше ничего не интересовало.
Глава восьмая
Кира чувствовала себя больной и выглядела таковой.
Как и многие до нее, она поклялась, что больше никогда не будет пить. Голова по-прежнему болела, мучила жажда. После инцидента прошла уже неделя, но последствия продолжали ощущаться. Однако больше всего ей не хватало Бетани. Она знала, что мать находится в состоянии войны с Моникой, но не могла понять, почему Бетани не разрешают бывать у нее. Она утешала себя мыслью, что конфликт будет улажен, когда она вернется в школу. По крайней мере на это она надеялась. Раньше размолвки между матерью и Моникой не были столь затяжными, а теперь это заставляло ее волноваться.
Лежа на софе перед телевизором, по которому передавали «Улицу Коронации», она казалось маленькой и уязвимой. Даже Жанетта жалела сестру. Ее собственные проблемы наконец-то отступили, и теперь она угощала Киру чаем. Видя ее в таком состоянии, она осознала, как сильно любит сестру. Однако преданность, в таком изобилии проявляемая другими членами семьи, все же была ей недоступна. Жанетта была на грани деяния, в такой степени не отвечающего моральному кодексу Бруеров, что ей страшно было даже подумать об этом, не говоря уже о том, чтобы осуществить задуманное.
Теперь, когда мать после недолгого перерыва приступила к работе, Жанетта сама предложила сидеть с сестрой, руководствуясь, однако, при этом корыстными мотивами. Джон-Джон следил за ней, как ястреб, и она старалась продемонстрировать брату, что она дома, с сестрой, хотя на самом деле собиралась навестить Джеспера. Он уже выписался из больницы, хотя был все еще слаб. Он фактически обслуживал себя сам и поправлялся гораздо быстрее, чем можно было ожидать. Но он стал другим: нервным и мрачным.