Малышка, пойдем со мной...

Коул Мартина

А они-то с Джоани принимали в своем доме человека, который предал ее…

Джон-Джон во всем винил только себя.

Ему и в голову не приходило вызвать полицию. Это касается его лично — и он разберется сам.

Соседка Томми, миссис Карлинг, ждала, когда ребята уйдут, прежде чем вызвать полицию. Вызов она сделала анонимно. Что такое Джон-Джон Бруер, знали все в округе — он был страшен в гневе.

Делла и Джозеф находились в гостях у Патриции. По дороге домой они пообедали в Апминстере. Делла чувствовала себя

гораздо лучше. Джозеф убедил ее, что спор с Малышом Томми касался исключительно семейных проблем. Сын, очевидно, переживает его отъезд, хотя, по правде говоря, Делла не верила в это. Она продолжала считать, что Томми нравится жить одному.

Теперь, когда пропала Кира Бруер, Делла была обеспокоена тем, как это скажется на мальчике. Полиция уже приходила к ней в дом и беседовала с Джозефом. Но она считала это вполне естественным — ведь опрашивали всех, знавших ребенка. Тем не менее это волновало ее. Она видела, что любые разговоры о Кире раздражают Джозефа. Но ведь происшедшее так ужасно, разве можно не говорить о нем?

— Как ты думаешь, Кира знала тех, кто похитил ее?

Джозеф, не отвечая, потягивал пиво. В гостях у Патриции он наотрез отказался обсуждать эту тему, но Патриция, как и все, спрашивала о происшедшем. Она пересказывала Делле статьи газет, которые та и сама зачитывала до дыр, а он сидел безучастно, не реагируя ни на какие выпады. Как отмечала Патриция, сын Джозефа знал девочку лучше других. Он сидел с ней в отсутствие Джоани — но Джозеф оставил ее слова без комментариев. Вместо этого он повел внучек Деллы в парк, предоставив женщинам возможность обсуждать эту тему одним.

И вот он сидит здесь, попивая пиво, будто ничего не произошло. Странный человек — решила Делла.

— Ты собираешься отвечать мне, Джозеф?

Он покачал головой.

— Я не хочу мусолить эту тему. Ужасно без конца думать о случившемся.

Это звучало убедительно, но Делла была неудовлетворена. Ничего, вскоре Джозеф узнает, какой может быть его новая приятельница, когда что-то втемяшится ей в голову.

— Создается впечатление, что ты что-то скрываешь.

Он взглянул на нее — рука с кружкой застыла на полпути ко рту.

— Что ты хочешь этим сказать?

Делла бесстрастно пожала плечами, а затем язвительно продолжила:

— Думай что хочешь. Все вокруг говорят об этом. Но не ты.

Теперь он насмехался над ней.

— Выходит, из-за того, что я не слушаю сплетни, я подпадаю под подозрение?

С каждой секундой ему все труднее было контролировать себя. Руки чесались отвесить этой дуре хорошую оплеуху.

Делла натянуто улыбнулась:

— Понимай, как хочешь.

Она настраивалась на боевой лад, готовясь к ссоре. Она хотела, чтобы Джозеф понял, с кем имеет дело.

— Послушай, Делла, сделай мне одолжение, — его голос был подчеркнуто дружелюбным.

Она кивнула.

— Заткни свою пасть!

Она обомлела.

— Как ты смеешь!

Джозеф почувствовал, что попал в самую точку.

Пара за соседним столиком покосилась в их сторону.

— Пойдем отсюда, Делла.

Я не собираюсь здесь спорить.

Из его слов можно было понять, что он склонен продолжить разговор в автомобиле. Это для Деллы было новым. До сих пор ей удавалось держать ситуацию под контролем.

Они сели в машину и выехали со стоянки.

— Джозеф, мне кажется, что все это выглядит довольно странно.

Он ответил не сразу, хотя лицо его выглядело беспристрастным.

— Чего ты добиваешься, Делла? Хочешь похвастать тем, что все знаешь? О да, конечно, ты, как рентген, просвечиваешь всех насквозь.

Это был другой Джозеф. Она и не представляла, что он может быть таким.

— Если уж на то пошло: отчего умер твой муж? Думаю, от тоски, денно и нощно слушая твой треп.

Укол попал в цель.

— Как ты смеешь, Джозеф!

Он поднял руку, пытаясь остановить ее. Это подействовало.

— Смею, очень даже смею, слушая твою болтовню. Разве ты не понимаешь, как мне тяжело? Я знал Киру, хорошо знал. Она приходила к нам в дом. Мне она нравилась.

Его голос на сей раз звучал эмоционально, и Делла засомневалась, надо ли было затевать этот разговор.

— Послушай, Джо…

— Нет, это ты послушай, Делла. Перестань морочить мне голову. Перестань терроризировать меня!

Он понимал, что движет ею, но это его не волновало.

— Все, дорогая. Я ухожу к своему очагу, к своему бедному сыну.

Громкий звонок мобильника, избавил ее от ответа.

— О Боже! — на ее лице отразилось потрясение.

— В чем дело, Делла?

— На Малыша Томми произошло нападение. Он в больнице, Джо, и по всем признакам в тяжелом состоянии.

Джозеф резко затормозил.

— Кто? Кто сделал это?

Он остановился у обочины, пропуская другие машины, и несколько минут тупо смотрел перед собой. Затем, перегнувшись через нее, открыл дверцу автомобиля.

— Выходи.

— Что?

— То, что слышала. Выходи из машины.

В его голосе было что-то, испугавшее ее. Она вышла. Затем он уехал, оставив ее одну.

Через некоторое время она рыдала в мобильник, а ее дочь никак не могла понять, что случилось с матерью.

Ди Бакстер размышлял о преждевременной отставке. Недавнее нападение на Томми Томпсона наделало много шума — пресса любит такие дела. Главное — все знали, чьих рук это дело, но у Джон-Джона Бруера полный паб свидетелей, готовых подтвердить, что он был там во время налета.

Ди Бакстер знал, что Томми обвиняют в педофилии. Он даже проверил его по базе данных, но ничего не обнаружил. Но слухи породили действия — и вот теперь Малыш в ожоговом отделении Биллерикской больницы, а ему, Ди Бакстеру, предстоит расхлебывать это дело.

Джозеф Томпсон тоже ударился в бега. Почему? Из страха, что его обвинят вместе с сыном? Или за этим кроется нечто более серьезное? Чтобы ответить на поставленные вопросы, нужно вначале найти его.

Бдительный Джон-Джон не сделал ничего хорошего, однако люди считают его героем.