Малышка, пойдем со мной...

Коул Мартина

Джоани кивнула.

— Думаю, да.

— Тебе нужно как можно быстрее возвращаться в Лондон. Его они переведут в другое место, а тебя потащат на допрос. Ты позаботилась о том, чтобы прикрыть свою задницу?

Джоани и не собиралась делать это.

— Нет, не позаботилась…

Мэри вздохнула.

— Возьми себя в руки, дорогая, и придумай себе алиби, хотя это глупо.

Джоани натянуто улыбнулась.

— Поезжай в Лондон. У тебя еще есть время, чтобы придумать что-нибудь. Есть

хочешь?

Джоани мотнула головой.

— Пожалуй, выпила бы.

Мэри засмеялась.

— Выпьем вместе.

Джесмонд оказался в сложном положении. Не будь здесь Бернарда Ли, он бы моментально вывел парня из игры. Но теперь ему придется выкручиваться из этой ситуации, не признавая своей вины.

— Я никогда не занимался ничем подобным! Как ты смеешь обвинять меня в присутствии друга?

— Слухи иногда соответствуют действительности, Джесмонд.

Это уже сказал Бернард Ли. Похоже, они с Джон-Джоном все отрепетировали заранее.

Джесмонд поднялся, испытывая боль, и, полный решимости биться до конца, громко проговорил:

— Что тут такого, если по просьбе клиентов я иногда устраиваю вечеринки с участием школьниц? На самом-то деле они не дети, просто выглядят моложе своих лет! Тебе ли обвинять меня, Джон-Джон, с учетом того, что мы занимаемся одним делом. Может, еще скажешь, что в ваших салонах нет школьниц?

Джон-Джон нахмурился:

— Не пытайся уйти от ответа. Я прекрасно знаю, кто ты и на что способен. В наших салонах школьниц нет, и тебе это известно. Пол никогда не опустится до такого. Ты же устраиваешь шоу с участием детей. Мне о них все известно.

Бернард Ли выглядел потрясенным. Для него это, видимо, было новостью.

— Что такое, Джон-Джон?

Джон-Джон резко повернулся в сторону Джесмонда.

— Спроси у своего компаньона.

Какое-то время Бернард Ли и Джесмонд смотрели друг на друга в упор. Наконец Джесмонд передернул плечами, будто устав от всего этого.

— Не имею понятия, о чем он… Пусть предъявит доказательства, а у него их нет, я в этом уверен.

Он говорил спокойно, стараясь убедить Бернарда Ли в своей невиновности.

— У меня совсем другие сведения, — возразил Джон-Джон.

— Какие же?

Джесмонд вскинул руки, взывая к справедливости.

— Ну, какие? И скажи, откуда ты черпаешь эту информацию. Я виновен во многом, но никак не в педофилии!

— Мне нужно знать лишь одно: у тебя были связи с Томми Томпсоном или с Джозефом Томпсоном, его отцом?

— Будь я проклят! Ты хочешь вовлечь меня в это дело?

Теперь его страх сменился искренним гневом. За кого этот Джон-Джон выдает себя — за Верзилу Джона, грозу старого Лондона? И главное: откуда у него эти сведения?

—

Послушай, может, ты и являешься правой рукой Пола Мартина, но это не дает тебе право приходить и третировать меня. Вот что я тебе скажу, мальчик: ты идешь по ложному следу, и если не можешь доказать мою вину, убирайся подобру-поздорову.

Фраза была рассчитана на Бернарда Ли, и тот понимал это.

— Рассказывай, Джес: что стряслось?

Джон-Джон украдкой наблюдал за обоими. Он видел, что Джесмонд явно запаниковал.

— Ты… Ты поверил этому мальчишке, Бернард, после долгих лет совместных занятий бизнесом?

Бернард Ли кивнул.

— Педофилы щедро платят за товар…

Больше всего он боялся испортить свою репутацию. Слушок о том, что и он причастен к педофилии, был ему ни к чему. У него были свои жизненные принципы. Он считал, что развращение детей заслуживает смертного приговора, не меньше.

Джесмонд был прижат к стенке, и он понимал это, но сдавать свои позиции не собирался.

— А Пол знает, что ты здесь, Джон-Джон? — спросил он.

— Это не имеет значения, Джесмонд.

— Вот что я тебе скажу: обсуди-ка лучше этот вопрос со своим боссом, а затем возвращайся ко мне.

Джон-Джон обернулся к Бернарду Ли:

— Он что, шутит?

— А кто работает в паре с тобой, мальчик? — уточнил тот.

— Большой Эрл. Есть и еще ребята. Зачем это вам?

— Пригласи их сюда, думаю, они понадобятся.

Джесмонд не верил своим ушам.

— Ты не посмеешь!

— Рассказывай лучше добровольно, или мы силой выбьем признание. Верно, Джон-Джон?

Впервые в жизни Джесмонду угрожали. Даже в школе с ним предпочитали не связываться.

— Тебе не понравится то, что я скажу, Джон-Джон, предупреждаю сразу.

Джон-Джон небрежно повел плечами, хотя сердце готово было выпрыгнуть из его груди.

— Ничего, я выдержу.

Джесмонд покачал головой.

— Я бы на твоем месте так не говорил.

Лорна расплылась в улыбке, увидев Жанетту у своих дверей.

— Входи, подружка, — пригласила она.

Жанетту едва не стошнило. Из туалета несло нестерпимой вонью.

— Ну, как твои делишки?

В квартире никого не было, и это было странно. При ярком дневном свете комната выглядела хуже обычного.

В маленькой кухоньке у раковины лежал набитый мусором черный пакет. Над ним, противно жужжа, роились мухи.

— Пиппи не захотел брать меня, выгнал в шею. Ты ему говорила что-нибудь?

— Как — не захотел?

Лорна не поверила своим ушам. Выходит, ему нужно возвращать сотню за посредничество? Но от нее ничего не осталось, все ушло на героин и сигареты.