Малышок
Шрифт:
– Пошли оформляться, Малышок!
– озабоченно проговорил он, достав клеенчатый бумажник.
– Дай-ка твои документы.
– У меня нет, - с трудом ответил Костя.
– Как это «нет»? Нужны документы, понимаешь, чтобы было написано, кто ты. А то, может быть, ты кто-нибудь другой.
– Я не другой, - возразил обеспокоенный Костя.
– У меня метрика была в чемодане… Я в вагоне заснул… а он пропал.
– Поздравляю! Ну и ворона! Кто же документы в чемодане держит? Чудак!
– Миша призадумался и решил: - Все равно пойдем. Скажешь, что документы потерял в пути.
За деревянным некрашеным барьером сидели две женщины. Та, что постарше, отыскивала в списке фамилии приезжих и говорила женщине помоложе: «Выдайте этому», и «этот», другой, третий получали все, что полагалось.
– Держи крепче, - повторяла женщина.
– Хлебная карточка, продуктовая карточка, талоны на добавочный хлеб, пропуск в столовую. Распишись. После бани и обеда пойдешь устраиваться в общежитие. Следующий! Держи крепче…
– А этот все документы потерял, - сказал Миша, поставив своего подшефного возле барьера.
– Он к нам в пути пристал и не отстал. Его к нам тот старый человек посадил, который эвакуированных ребят на вокзале встретил.
– Бабин Герасим Иванович, - подсказала женщина.
– Ну, тогда все в порядке… Постой, постой, а почему этот мальчик такой маленький?
– удивилась она, так как Костю почти не было видно за барьером.
– Сколько ему лет?
– Он не маленький, он только коротенький, - с самым серьезным видом объяснил Миша.
– Ему исполнилось неполных пятнадцать лет в прошлый вторник. Я точно знаю.
– И он подмигнул ребятам, стоявшим в очереди.
– Не дурачься, - сказала женщина, невольно улыбнувшись.
– Здесь не цирк, а отдел кадров… Ты, мальчик, аккуратно заполни эту анкету и отдай мне.
Личный листок по учету кадров содержал очень много вопросов. Миша помог Косте устроиться на подоконнике и сунул в руку огрызок чернильного карандаша:
– Пиши: «Малышев Константин…» Как там дальше?
Прикусив нижнюю губу и покраснев, Костя принялся выводить фамилию.
– Извиняюсь, гражданин, вы же неграмотный!
– догадался Миша.
Это было не совсем правильно. Костю можно было считать грамотным человеком, но в зависимости от времени года он писал то лучше, то хуже. К концу учебного года у него получалось неплохо, а к началу школьных занятий руки, огрубевшие за лето в работе, выводили каракульки.
– Вижу, какой ты грамотей! Говори, а я буду писать.
– Отобрав у Кости карандаш, Миша задал первый вопрос: - Ты мальчик или девочка?
– Будто сам не видишь!
– обиделся Костя.
– Так и запишем: «Девочка, нос немного сапожком, глаза серые, на щеке ямка, на подбородке еще одна», - забормотал Миша, но, конечно, написал правильно, что Костя мальчик.
– Где родился?
– Сначала родился в Ивделе, а потом с Митрием поехал жить в Румянцевку. Там близко…
– Национальность твоя - русский?
– Русские мы, ясно… А у нас и манси-вогулы есть.
– При чем тут манси? Зачем ты меня путаешь?
Конечно,
– Чем родители занимались?
– Батя когда-сь золото мыл.
– Много намыл? Пуд или вагон?
– Что ты - пуд! Ему фарта не было. Мне и то боле везло.
– А там у вас золота много?
Этот вопрос задал паренек с бледным лицом, тот, который только что жевал хлеб. Его темные глаза, устремленные на Костю, стали очень большими и светились любопытством.
– Не мешай, золотоискатель!
– сказал Миша.
– Видишь, люди делом заняты.
Они вернулись к анкете. Оказалось, что на некоторые вопросы отвечать совсем легко - нужно только ставить черточки. Партийный стаж - черточка. Это значит - нет стажа. Ученая степень, участие в выборных органах, служба в армиях - черточки.
– Кто тебе родной?
– спросил Миша.
– Митрий на фронте. Брат он мне… А еще дядя. Я к нему приехал, а он… тоже на фронте.
– Почему же ты не написал ему, прежде чем ехать?
– А почем я знал, что он на фронте!
Услышав этот удивительный ответ, Миша убежденно заявил:
– Нет, ты определенная ворона!
Новая «ворона» переполнила чашу. Глаза Кости налились слезами, губы задрожали. Написав: «Больше никого нет», Миша сказал в утешение:
– Не кисни, Малышок. Поступишь на завод - не пропадешь. Вот только лет тебе мало… Ну ничего. Может быть, не заметят. Подпишись, сдадим анкету - и обедать.
Так на одном из военных заводов, который не имел имени, а имел только номер, появился рабочий Малышев.
В те дни на Урал приезжали тысячи эвакуированных рабочих. Были среди них и воспитанники ремесленных училищ, и просто подростки, потерявшие родителей в военной грозе. Шли на заводы и молодые уральцы, чтобы помочь фронту своим трудом.
– А я из города Харькова, с реки Лопань да Нетечь, которая хоть лопни - не течет, - сказал Миша.
– Не успел вот ремесленное училище кончить… - Он помолчал, лицо его затуманилось.
– У меня отец, мать в Харькове остались. Боюсь за них… Фашисты там. А ты что думаешь… - И он отодвинул тарелку, не доев картофельное пюре.
Это было, когда они с Костей обедали в столовой. Работница, сидевшая за их столом, вздохнула:
– Сейчас у всех что-нибудь такое есть.
И Косте тоже показалось, что пюре горькое.
По окраинной улице, растянувшись цепочкой, шли подростки с чемоданчиками, баулами, рюкзаками. Они громко делились наблюдениями:
– А тут совсем как деревня.
– И дома все деревянные.
– Трамвай здесь не ходит…
Шумную процессию вел маленький озабоченный человек, размахивая портфелем. Он останавливался то у одного, то у другого дома и, заглянув в список, командовал: «Давай трех мальчат!… Два мальчика!… Пятерку!…» Отобрав сколько требовалось подростков, он уходил с ними в дом и через минуту появлялся снова. Когда процессия стала коротенькой, он крикнул: «Давай семерых!» - открыл очередную калитку и, пропуская ребят во двор, сосчитал: