Малютка
Шрифт:
— Это вещи Чески?
— Да, она их надевала, когда приезжала сюда.
— Спасибо, Хуана. Вы разрешите нам все это осмотреть?
Хуана, кивнув, удалилась. Элена и Сарате продолжили исследовать содержимое шкафа. Раз Ческа повесила замок, значит, она там что-то прятала.
В ящиках они нашли нижнее белье, старые рубашки, носки… Обыск не приносил никаких результатов, пока Элена не попыталась вытащить один из ящиков.
— Здесь что-то есть, — объявила она.
Приложив больше усилий, чем можно было ожидать, они все-таки вынули ящик. Сзади у него оказался
— Оружие, из которого она убила Фернандо Гарридо?
— Возможно, — согласился Сарате. — Заберем, пусть им займется Буэндиа.
Сфотографировав газетную вырезку с тремя улыбающимися обладателями окорока, Элена позвонила Марьяхо.
— Я только что отправила тебе фото. Один из этих троих — Фернандо Гарридо, который был на видеозаписи. Знаю, что все время прошу невозможного, но мне нужно, чтобы ты выяснила, кто остальные двое. Сегодня до обеда, Марьяхо, ладно?
Глава 42
В течение двух часов, пока меняли колеса служебной машины, Рейес и Ордуньо продолжали показывать жителям Куэнки фото Серафина.
Наконец на пешеходной улице Карретериа одна девушка, продавщица в магазине одежды, сообщила, что видела похожего человека.
— Только не одного, а двух. И это было не в Куэнке.
— А где?
— На заправке у трассы, недалеко от Таранкона, со стороны Санта-Леонор. Я ехала со своим парнем, мы остановились, и пока он заправлял машину, я пошла в магазин. Те двое сидели в кузове фургона. Проходя мимо, я заметила, что один мастурбировал, глядя на меня. Я сразу побежала назад, пока мой парень не увидел. Он ужасно ревнивый, мог начать разборки.
— Можешь нам еще что-то рассказать? Про фургон или про них самих?
— Ничего, говорю же, я убежала. Даже цвет фургона не помню. Помню только… Короче, неважно.
— Нет, скажи!
— Размер его… его члена. Он был огромный. Такой увидишь — не забудешь. Но больше ничего. Они сидели в кузове, водителя я не заметила. Наверное, он ушел платить за заправку.
— Когда это было?
— Не помню. Незадолго до Рождества. В субботу утром, потому что у моего парня дом в Трибальдосе и по выходным мы ездим туда. Точнее не могу сказать. Вы не подумайте, что я хочу оскорбить этих людей, но мне показалось, что они какие-то ненормальные.
— В смысле больные?
— Нет, не так… В них было что-то звериное; не знаю, как объяснить.
Им пришлось поторопить автомеханика, менявшего колеса, чтобы как можно скорее отправиться на заправку, о которой говорила девушка.
— Думаешь, они так долго хранят записи с камер наблюдения? — спросила Рейес. — Она же сказала, что это было еще до Рождества.
— Понятия не имею. Но пока это единственная зацепка.
Шиномонтаж находился в промзоне под названием Серрахера. Забрав машину, они никак не могли выбраться на шоссе.
— Улица та самая, Камино-де-лас-Виньяс.
— Ага, только мы едем не в ту сторону. Надо найти, где можно развернуться.
— Заблудились, надо же!
Через несколько метров они взяли правее и оказались на другой улочке, которая должна была вывести их на шоссе. На перекрестке какая-то машина преградила им путь, еще одна врезалась в «вольво» сзади. Удар оказался настолько сильным, что сработали подушки безопасности. Ордуньо попытался вырулить, но «вольво» зажало между машинами нападающих. Он потянулся к пистолету, но к ним уже подошли двое.
— Даже не думайте.
Мужчины направили на полицейских пистолеты и, судя по всему, были готовы стрелять.
— Вылезайте, — приказал один.
Подошли еще двое и отобрали у Ордуньо и Рейес оружие. Только после этого из старого «мерседеса» вылез старичок — лысый, морщинистый, низкого роста.
— Добрый вечер.
— Что происходит? Предупреждаю вас, что мы сотрудники полиции, — сказал Ордуньо.
— Я прекрасно знаю, кто вы. Сегодня с вами беседовал мой адвокат, и вы отвергли предложение, которое я через него передал. Плохое решение, скажу вам откровенно.
— Что вам нужно?
— Уже ничего. Вам все сказал мой адвокат. Больше предложений нет, двадцать пять тысяч евро вы потеряли. И это не самое ценное, что вам предстоит утратить. У меня бизнес, семья, и все это я намерен защищать.
— Да нам плевать на ваших свиней, — тянул время Ордуньо.
Все взгляды обратились на него. Никто не смотрел на его спутницу, девушку в красном платье, короткой кожаной куртке и кроссовках «Нью Бэланс». Никто не заметил, как она подошла к одному из мужчин и с силой ударила его по горлу ребром ладони. Пока остальные сообразили, что происходит, она успела подхватить выпавший у него пистолет и выстрелить во второго преступника. Ордуньо тем временем бросился на главного, старика, и зажал ему шею локтевым захватом. Двое оставшихся вооруженных мужчин замерли в нерешительности.
— Бросайте оружие, или я сверну ему шею.
Оба подчинились. Рейес ногой отпихнула их пистолеты подальше.
— Ты чего? — крикнул ей Ордуньо. — Подбери!
— Не могу, я, кажется, руку сломала, — извиняющимся тоном ответила Рейес, с жалобной гримасой демонстрируя правую руку, но левой продолжая целиться в противников.
Ордуньо, не ослабляя захвата, подошел к ней вместе со стариком. Несмотря на боль, Рейес, похоже, ликовала.
— Быстро все в жизни меняется, да, сеньор как-вас-там, — рассмеялась она.
Мужчина, получивший удар по горлу, лежал на земле без сознания; у другого выстрелом разнесло коленный сустав, и он, крича от боли, пытался отползти в сторону; еще двое остались без оружия, и Ордуньо уже надел на них наручники. Рейес перевела пистолет на старика.
— Давайте договариваться. Пятьдесят тысяч евро, — сделал он последнюю попытку.
— Вы же сказали, что предложений больше нет, — ехидно отозвалась Рейес.
— Не говорите глупостей, сеньорита.
— А я вам соврал, — сообщил ему Ордуньо. — Нам на ваших свиней совсем не плевать.