Мама для детей босса
Шрифт:
– Это Павел Петрович, отец Миши, – говорю, оборачиваясь. – Павел Петрович – Демьян Аркадьевич, папа Кости, – представляю друг другу мужчин.
Генерал пожимает шефу руку, смотрит насмешливо.
– Понятно, в кого Костя такой. Хотя реакция у пацана получше будет.
Демьян исподлобья смотрит на мужчину, но тут из школы выбегают дети.
– Пап, что случилось? – Костя смотрит на отца, широко распахнув глаза. – Ты что, дрался?!
Павел Петрович хмыкает и берёт за руку подошедшего Мишу.
– Так я вам напишу, Ольга!
–
Эта парочка стоит рядом: оба сложили руки на груди и смотрят на меня с абсолютно одинаковыми выражениями на лицах.
– Что? – с трудом сдерживаю желание попятиться.
– Зачем ты дала ему свой номер?
– А почему он тебе напишет?
Они выступают хором, и я нервно смеюсь, не в силах сдержаться. Вот это я попала меж двух огней!
– Милый, – начинаю отвечать сначала Косте, – у Миши скоро день рождения! Он будет рад, если ты придёшь его поздравить. Мишин папа напишет мне, когда и где будет праздник.
Ребёнок улыбается, а я перевожу взгляд на его отца.
– Я ответила на вопрос? – приподнимаю бровь.
– А я что, не милый? – интересуется Кудинов.
Закатываю глаза и тороплю Костю к машине. Демьян, вместо того чтобы сесть впереди, усаживается рядом со мной сзади, так что я оказываюсь зажата между ребёнком и шефом.
– Пап, а откуда у тебя такой синяк? – интересуется мальчик с любопытством.
– Представляешь, – начинает «сказочным» тоном шеф, – на Олю напал самый настоящий людоед!
Костя ахает.
– Что вы несёте?! – шиплю ему на ухо, и мне в ответ прилетает ехидным шёпотом: – Третий поцелуй.
Затыкаюсь и откидываюсь на спинку сиденья, борясь с желанием подбить этому гаду второй глаз, а ребёнок вдруг фыркает:
– Людоедов не бывает, пап.
– Ещё как бывает! – горячо возражает Демьян сыну. – Они обычно очень страшные и глупые, но опасные. Вот такой на Олю и напал. А я сломал ему нос, выиграл в битве и спас её. Вот только от одного удара увернуться не успел.
– А-а, – тянет мальчик, удовлетворённо кивая, – это хорошо, что ты победил. А тебе очень больно? – спрашивает сочувственно
– Не очень, – шеф качает головой. – Оля мне поможет выздороветь. По всем правилам, когда мужчина спасает девушку, она излечивает его раны…
– Поцелуем?! – выпаливает Костя.
Мы с Демьяном оба чуть не давимся.
– Милый, с чего ты это взял? – мне удаётся откашляться первой.
– Ну как же, во всех сказках принц целует принцессу, и она просыпается, или наоборот, девушка целует принца. Помнишь, мы с тобой смотрели «Красавицу и Чудовище»? – напоминает мне мальчик.
– Да уж, – кидаю ехидный взгляд на мужчину сбоку, но тот только молча улыбается.
Дома мне удаётся временно занять Костю сборкой очередного конструктора. Обещаю ему, что присоединюсь через несколько минут, и иду на кухню. Почти сразу за мной туда заходит Демьян.
– Оля, на обед вроде бы оставался суп, а ужин я закажу, не надо ничего готовить, –
– Хорошо, я вообще не готовить пришла, – лезу в морозилку и достаю лёд.
Вспоминается, что я делала это совсем недавно – тем вечером, когда надавала ему пощёчин. Почему-то мне неловко от этих воспоминаний, хотя я и сейчас считаю, что он получил за дело. Заставляю себя отвлечься и готовлю холодный компресс, заворачивая несколько льдинок в пакет, а затем в хлопковое полотенце.
– Подержи, только недолго, минут пять-семь, – протягиваю мужчине свёрток. – Через час ещё один сделаю.
– Спасибо, – он устраивается на диване, упирается затылком в подголовник и закрывает здоровый глаз.
На секунду меня прошивает просто безумным желанием сесть рядом, подлезть ему под бок и обнять. С трудом справляюсь с собой и торопливо иду в детскую.
Вся вторая половина дня проходит спокойно и как-то… по-семейному. Демьян сначала сидит на кухне, а потом приходит к нам с Костей. Я объясняю мальчику, а заодно и его папе, что ему сейчас нельзя напрягаться, поэтому какое-то время мужчина просто наблюдает, как мы собираем лего, затем помогает сыну нарисовать какую-то очередную картину в школу. Выходит, конечно, голимый авангард – Демьян без линз рисует ещё хуже, чем я со своими двумя глазами.
Ближе к вечеру я успеваю сбегать в аптеку за теми лекарствами, которые выписал врач. Вручаю недовольному шефу капли и мази и чуть не силком отправляю делать всё, что велено. Теперь понятно, что имел в виду офтальмолог, когда говорил про Кудинова. Вот уж правда, больной мужчина хуже ребёнка.
Вечером, уже после ужина, когда укладываю Костю спать и читаю ему на ночь, мальчик внезапно спрашивает:
– Оля, а ты ведь останешься?
В горле моментально встаёт комок.
– Останусь? – спрашиваю его, пытаясь потянуть время.
– Ну да, в смысле, останешься с нами? Со мной и с папой? Не уедешь?
Ребёнок смотрит на меня серьёзно, и я вдруг совершенно отчётливо понимаю, что не могу и, видимо, никогда уже не смогу бросить его.
– Нет, я никуда не уеду, – поправляю ему одеяло.
– Обещаешь? – в меня впивается совершенно не детский взгляд, и я уверенно киваю:
– Обещаю!
Спустя полчаса выхожу из детской и медленно иду на кухню, где горит свет.
– Заснул? – Демьян, стоя ко мне спиной, достаёт чашки.
– Да, – отвечаю тихо.
– Я заварил чай. Садись, отдохни, денёк сегодня был тот ещё.
Прислоняюсь боком к кухонному уголку, смотрю, как мужчина разливает пахнущий мятой напиток, ставит чашки на стол.
– Оля? Что такое?
Решившись, делаю шаг вперёд и кладу руки ему на грудь.
– Я хочу отдать свой долг.
Глава 16
Мужчина смотрит на меня растерянно, но спустя секунду на лице проступает понимание.
– Не любишь ходить в должницах? – он улыбается и обнимает меня, прижимая сильнее.