Мама для детей босса
Шрифт:
– Иван Дмитриевич, – зову врача, подпустив холода в голос.
– Прошу прощения за сцену, Ольга Александровна, – цедит он сквозь зубы. – Старая знакомая.
Открываю рот, но, поглядев ему в глаза, закрываю. Сам разберётся. Он благодарно кивает и скрывается в коридоре. А я, выбросив из головы чужие разборки, еду за Костей.
– Мам Оль, – мальчик выходит из тренировочного зала. – Мишку
– А Павел Петрович что, не приехал? – спрашиваю у Миши, выходящего следом. – Он мне вроде не звонил… – лезу за телефоном и обнаруживаю пропущенный. – А нет, звонил!
– У папы какое-то супер-важное совещание, он до вас не дозвонился, мне написал. Велел извиниться за него и попросить, – Миша смущённо улыбается, и я улыбаюсь в ответ.
– Конечно, это же не проблема. Пойдём!
Мы с Павлом Петровичем время от времени подстраховываем друг друга, особенно в дни соревнований у мальчишек, которые теперь не разлей вода. Довозим Мишу до дома, я пишу его отцу сообщение, что всё в порядке, и едем к себе. Заходим в квартиру, и Костя сразу бежит к себе в комнату.
– Джек! Иди ко мне, мой хороший!
Раздаётся скулёж и пофыркивание.
Мистер Крыс второй почил своей смертью, прожив у нас ещё полтора года. Тут уже скрыть от Кости кончину хомяка не получилось. И два месяца назад Демьян таки исполнил своё обещание – сын получил щенка. Мальчик счастлив до умопомрачения, да и дочки тоже – нового члена семьи, бостон-терьера Джека мы обожаем все.
– Кость, не забудь разобрать вещи после тренировки, – говорю негромко.
– Да разберу-разберу, мам, ну сколько можно напоминать, – слышу в ответ ворчание, улыбаюсь и иду в детскую, откуда доносятся голоса.
Останавливаюсь в дверях, глядя на открывшуюся картину.
– Солнышко, по-моему, нужно ещё посолить и как следует размешать, – Демьян протягивает Олесе игрушечную кастрюлю.
Я изо всех сил кусаю щёки изнутри, стараясь не засмеяться. Мужчина сидит по-турецки, вокруг него разложены все кухонные приспособления, Олеся возится с чашками из детского сервиза, за спиной отца пыхтит Ксюша с расчёской в руках – волосы мужа с левой стороны топорщатся хвостиками в разноцветных резиночках. Только Демьян может с таким убийственно серьёзным лицом играть с дочками одновременно
Недалёк тот день, когда ему во сне накрасят ногти во все оттенки красного, а лицо изрисуют губной помадой. Не сдержавшись, прыскаю от собственных мыслей, и муж расплывается в улыбке, замечая меня.
– Олюша! – встаёт, вызывая одновременно два расстроенных вопля с разных сторон.
– Папа, куда?!
– Мама пришла, солнышки! – подходит ко мне и обнимает. – Маму нужно поцеловать! – тут же исполняет сказанное, потому что времени у нас ровно две секунды.
– Мама! – топот двух пар ножек, и вот я уже приседаю, прижимая к себе дочерей, которые, впрочем, быстро убегают обратно, доделывать свои какие-то важные дела.
Демьян опять меня обнимает.
– Шикарная новость, – хитро улыбается. – Ник с Аней согласны забрать наш детский сад к себе на выходные. Так что ты будешь вся моя, я соскучился, – шепчет мне на ухо, посылая мурашки по спине.
– Они святые, – выдыхаю мужу в губы.
– Мам, пап, ну сколько можно целоваться? – звучит сзади недовольно. – Я вообще-то голодный после тренировки!
Я прыскаю, выпутываюсь из объятий закатившего глаза Демьяна и иду на кухню. С Костей у нас всё было по-разному, он и ревновал к сёстрам, и злился то на меня, то на отца, то на родную мать, к которой продолжает ездить пару раз в год на каникулах, но в конце концов всё наладилось. Нам ещё, конечно, предстоит не один кризис, но уверена, мы со всем справимся.
За обедом я кормлю своё большое семейство, и мы обсуждаем, где отмечать день рождения близняшек, который уже совсем скоро. Демьяну и Косте нравится одно место, мне другое – кроме того, я знаю, что девочкам нужно что-то попроще, а уж точно не сумасшедший квест. Так что настаиваю на том, что мы тут в большинстве.
– Пап, что за несправедливость, – хмурится Костя, допивая чай. – По-моему, мне нужен брат. Так хотя бы будут равные шансы!
Я закашливаюсь, а Демьян, с трудом сдерживая улыбку, смотрит на меня. Приподнимает брови, и меня бросает в жар. Ну… почему бы и нет?
Конец!