Мама для Его дочери
Шрифт:
— Я еще разрешения у тебя спрашивать должна была?! Я тебе никаких клятв не давала! Ты мне тоже! Почему я… м-м-м!
Мирослав закрывает мне рот еще более рьяным поцелуем. Стискивает меня всю в руках и делает все, чтобы я сдалась. Прямо здесь. Прямо в прихожей!
Рванул губами к шее и впился в тонкую кожу так, что теперь точно останется отметина. Только этого мне не хватало. С засосами на шее домой явиться.
— Нет, нет… Я не могу…
— Можешь и хочешь…
— Пустиии… —
Рывком оттесняет мое тело к шкафу с верхней одеждой и вжимает меня в него.
— Мирослав, возьми себя в руки… Ты ничего не знаешь обо мне. Я не такая, как ты думаешь. Если бы знал, то даже не пытался бы…
— Мне не надо ничего знать, Устина. Я уже знаю, что мне нужно.
— Папа!
Раздался голос Полины со стороны гостиной. Она, наверное, услышала нас и спустилась. И это к счастью. Это девочка меня всю ночь спасает.
Ему бы следовало отпустить меня сию секунду. Его дочери не стоит видеть, как ее отец прижимает к шкафу чужую тетю.
— Отпусти, — шепчу ему в губы.
— Даже не вздумай пытаться сбежать. Я тебя теперь хоть где откопаю. Все с землей сровняю, но найду, — отрывает меня от шкафа и в этот момент в прихожую входит Полиночка.
— Папа… — видит отца, а потом и меня. — Устина! Ты не ушла?! Ура! — девочка подбегает ко мне и обнимает за пояс. Я провожу ладонью по голове девочки. — Я знала!
— Устина не могла вот так просто уйти. Ты ей очень понравилась, — пояснил Мирослав дочери.
— Ты мне тоже понравилась! Папа, Устина останется, да?! Надолго?!
— На сегодня точно останется.
Я смотрю на Мирослава и качаю головой из стороны в сторону, показывая ему, что ни черта такого не будет, а он одним лишь взглядом предупреждает меня, чтобы я даже не дергалась.
Даже если я и выскочу на улицу, далеко ли я по снегу убегу?…
И где гарантии, что Дашка не слила мои контакты?..
— А давайте собирать мозаику?! У меня есть очень красивая! Новогодняя! Там персонажи из мультфильмов. И снеговик! Пособираем у елки?! — девочка мечется взглядом. То на меня посмотрит, то на отца.
— Сбегай за ней наверх, Поль, — отправляет дочь, которую как ветром сдувает. Как же красиво развиваются ее золотые волосы.
— Что ты еще придумал? Зачем ты даешь надежду Полине, что я могу остаться? Я только ее успокоила и убедила, что мне нужно уезжать.
— Меня ты ни черта не успокоила и не убедила.
— Очень смешно, Мирослав, — шиплю. — Ты не маленький, и так все понимаешь. Помоги мне добраться до центра. Там я дальше сама.
— Может тебя сразу в квартиру отвезти? К муженьку?.. — сильно кривится в лице Мирослав.
Смерил меня таким взглядом, что я почувствовала
— Хватит, Мирослав! Не веди себя так, будто это ты мой муж и я от тебя ухожу к кому-то там. Я тебя… не предавала. Все просто… просто так получилось, — тяну руку к висящему пальто, снимаю его с крючка, но Мирослав тут же вырывает его у меня из рук.
— Я сказал, ты никуда не пойдешь, не поедешь, не полетишь, и не поползешь!
— Не имеешь права!
— Да плевать мне. Я пока не пойму…
— Я убила нашего ребенка! — выкрикнула болезненную правду, вывернув свою душу наизнанку. — Шесть лет назад! Я… я хотела избавиться от тебя и от всего, что с тобой связано. Я сделала аборт! Мой муж ненавидит меня за то, что у меня теперь не может быть от него детей! Из-за аборта! Вот она правда! Можешь теперь сидеть и переваривать эту правду! Я не хочу… — зажмуряюсь, захлебываясь собственными слезами, меня трясет, — не хочу тебя больше видеть. Мне больно… Пожалуйста, отпусти меня… — накрываю лицо ладонями.
Глава 15. Холод.
Я рыдала так громко, что даже говори он сейчас что-нибудь, я бы не услышала сквозь всхлипы. Мне нужно было прекратить. Меня может услышать Полина. Нельзя травмировать девочку.
Отрываю ладони от лица, но продолжаю всхлипывать и трястись. Само собой выходит. Не могу остановиться.
Сложнее всего было сейчас поднять на него взгляд. Я до жути боялась увидеть выражение его лица. Но оттягивать уже было некуда. Он наблюдает мой приступ уже минуту.
Смотрю на него, и цепенею.
Сверляще ледяной взгляд Мирослава бил мне прямо в лицо. Прошибал. Был виден и шок. Все, кажется, еще хуже, чем я могла себе представить. Он не просто меня возненавидел. Он проклясть меня готов одним лишь этим взглядом.
— Отпусти меня…
— Замолчи, — сразу обрывает Мирослав ледяным голосом.
Затем резко подступает ко мне. Я закрылась руками и пискнула. Думала, ударит. А он за курткой своей потянулся. Надел ее на себя рывком и вышел на улицу. Так дверью хлопнул, что я подскочила.
Заскулив, я опустилась на колени и вновь разрыдалась. Еще громче прежнего.
Зачем… зачем я сказала ему?..
Я должна была молчать! Оставить это в себе. Не причинять ему эту боль, которую все эти годы не могла заглушить в себе. Теперь, видя каким стал Мирослав, мне не трудно представить, какую боль он испытал. Он бы точно не отказался от своего ребенка, не поступи я так и не испугайся отца. Теперь я это знаю точно.
А больнее всего то, что я в миг стала для него никем. Еще несколько минут назад он хотел все вернуть, а теперь…