Мама Для Наследника Стаи
Шрифт:
Ауд оказался рядом. Помог сесть в седло, успев шепнуть, когда обхватил меня руками за талию:
– Интересно, а знает ли Бренн, какой коварный характер у его пары? – Кажется, или он пошутил? Но это была еще одна маленькая победа.
– Уверяю вас, он знает, - шепнула в ответ, прежде чем села в мужское седло.
Рыжий улыбнулся и тоже тихо произнес:
– Ауд, госпожа Элейн. Просто Ауд и больше ничего.
– Тогда и я просто Элейн! – вернула любезность побратиму.
Он похлопал лошадку по шее и улыбнулся, отходя
К этому времени моим дамам, Клариссе и Северии, выделили по лошади. К слову, экономка в седло забралась без постороннее помощи. И сидела она в нем, как влитая.
Вот уж не ожидала такой прыти от этой женщины.
– Ну посмотрим, что из всего этого получится, - буркнул рыжий, взлетая на жеребца. Развернув его к воротам, он посмотрел на меня и сказал:
– Кого назначаете главным на время нашего отсутствия, леди Оберон?
– Выбери сам, Ауд. Ты лучше знаешь наших людей, - ответила я.
– Как прикажешь, Элейн, - принял игру рыжий и рассмеялся. Смех вышел немного рваным и нервным. Но слуху было приятно его услышать, потому что он дарил надежду на лучшее.
Как непривычно ощущать себя слабым. Непривычно и дико. Лежа в темноте, связанный по рукам и ногам не только веревками, но еще и магией, Бренн чувствовал жуткую головную боль, мешавшую ему услышать Элейн и связаться со своей парой.
Колдуны Тайрана постарались на славу. Его обездвижили и лишили последнего способа общения. И все же, альфа радовался, что успел сообщить жене о том, что произошло. Теперь он был уверен, что она расскажет все его побратиму, а тот, в свою очередь, примет меры по защите Лунного замка и леди Оберон.
Темнота и боль казались почти нестерпимыми. А еще рядом всегда присутствовал кто-то незримый. Бренн не знал, где находится. Его ослепили магией, пока несли. А видеть мужчина стал спустя час или даже больше. Он оказался в небольшой комнате, холодной и почти напрочь лишенной света. Где-то под потолком, у стены, сочилось свечение, но настолько слабое, что почти не давало света.
И все же, глаза волка видели лучше, чем глаза человека. И Бренн смог изменить зрение.
У него была мысль обратиться в зверя, но королевские колдуны продумали и этот вариант. Так что все, что мог сделать Оберон, это лучше видеть и лучше слышать окружающий мир.
Впрочем, видеть там было нечего. Голые стены и потолок.
В помещении мало того, что было холодно, так еще и царила влажность, отчего стены поблескивали тонкой корочкой льда.
Когда, спустя несколько часов в комнату вошел Тайран, Бренн даже зажмурился от света факелов в руках немногочисленной охраны короля.
– Уже утро, - пропел старший альфа и опустил взгляд на своего пленника. Бренн открыл глаза и взоры обоих оборотней встретились. Голубой, ледяной и бесчувственный, и золотой, полный спокойствия и надежды.
– Скоро состоится суд, - продолжил король. – Сам понимаешь,
– Что с Анной? – спросил хозяин Лунного замка.
– И ты еще имеешь наглость спрашивать? – изменился в лице монарх. – Ты, убивший ее? Хочешь убедиться, что твоя жертва умерла? И да, это так. Ты лишил меня сестры, а я лишу тебя жизни, а твой клан его альфы и замка. Все почти решено. На суде я буду настаивать на том, чтобы земли Северного клана перешли под мой контроль.
– Мои люди не примут тебя, - прорычал Оберон.
– Недовольные отправятся следом за тобой. Я же все понимаю.
Бренн не выдержал. Рванулся, натягивая путы. И видимые, и незримые.
В тот же миг тело пронзило болью, настолько яркой и жестокой, что он обреченно застонал, закусив губу до крови.
Тайарана эта сцена повеселила. Он улыбнулся и больше не казался опечаленным из-за гибели единственной сестры.
– Зря дергаешься. Снять это колдовство тебе не по силам, Бренн Оберон! А ведь я предлагал тебе стать моим четвертым советником. Был бы сейчас в довольстве, наравне с моими колдунами.
Эти слова еще сильнее разозлили альфу.
– Подчиняться безумцу? – прорычал он. – Нет. Смерть предпочтительнее.
– Да, да! Ты прав. Я и сам теперь вижу, насколько был недалек в своем решении. Ты бы только все испортил. Жаль, что у нас не получилось прийти к единому мнению, Оберон. И мне жаль, что придется уничтожить твой клан, ведь, как я подозреваю, мало кто захочет перейти ко мне. Ты хорошо воспитал свою стаю. И именно это их и погубит.
Король распрямил спину и больше не нависал над своим пленником подобно скале.
Внутри у альфы Северной стаи бушевала буря. Как он хотел бы сорвать путы и вцепиться в горло Тайрана! Как бы хотел получить право вызвать его и убить.
Прежде мужчина не испытывал подобной жажды крови. Он считал себя сторонником мира и жизни. Но не теперь.
Вспоминая Анну, думая о своей жене и клане, Бренн сходил с ума от безысходности. Жаль, что он не послушал мудрого друга, о судьбе которого ему никто не сказал ни слова.
И его отряд… Что с ними стало?
Бренн подозревал худшее и был почти недалек от истины.
– Скоро суд. Приготовься получить смертный приговор, Оберон, - произнес король и шагнул было к выходу, когда Бренн не выдержав, спросил:
– Ты приходил только для того, чтобы сказать мне все это? В чем смысл? – он и правда не понимал.
Тайран плавно развернулся и с жесткой улыбкой ответил:
– Просто мне доставило удовольствие увидеть страх в глазах бесстрашного лорда Оберона. Ты даже не представляешь, насколько это сладко для моих глаз. – И отвернувшись, окруженный стражей, покинул комнату, которую тотчас окутал мрак. И только где-то там, высоко, под самым потолком, луч солнца сказал альфе, что пришел рассвет и что время его жизни, возможно, пошло на убыль.