Мама для трех лисят
Шрифт:
Это произошло здесь?!
Это не было случайностью?!
Меня сломали по приказу отца?!
Я будто вновь оказалась в той ночи. Я чувствовала гадкие, скользкие прикосновения чужих рук. Чувствовала, как с меня срезают одежду. Толкают на алтарь. Как они касаются таких мест на моем теле, до которых я стеснялась дотрагиваться. Как они вырезают на мне знаки.
И говорят.
Со мной не сделали того, что могли бы сделать. Но их слова… Их слова оставили на мне раны. Они обсуждали то, что видели. Обсуждали
Поводок. Насыщенно-оранжевый, он уходил вглубь алтарного камня. Камня, что оставил на моей спине непроходящие мелкие шрамы.
— Ненавижу!
Я вложила в этот удар все свое Пламя. Все, что во мне было. Я осушила себя до дна.
И, падая на пол, гаснущим зрением, я видела — проиграла. Маленькая победа привела к большому поражению. Я выложилась до дна, но сил не хватило и поводок по-прежнему уходил в алтарный камень.
Неудачница.
Глухой стук — мой затылок встретился с каменным полом — и блаженное забытье.
Забытьё, которое быстро перестало быть блаженным. Я понимала, что все, что происходит — лишь мерзкое прошлое. Но это происходило. Вновь. И для того, чтобы разорвать пелену кошмарного сна, одного понимания было недостаточно.
Тогда — я не могла кричать. Но сейчас — крик был доступен. И я закричала. Срывая голос, обжигая горло. Выпуская наружу боль, я кричала и кричала.
— А-а-а!
Рывок и вот я уже сижу на своей постели. Грудь разрывается от кашля, надсаженное горло болит, а на голове… На голове чувствуется что-то лишнее.
Откашлявшись, я подняла руку и коснулась толстенной повязки. Такой повязки, которая, судя по ощущениям, ближе к полноценному халифатному тюрбану.
— Вы очнулись, — в дверях моей спальни стоял Морис. — Вокруг вас искры. На тумбочке, справа, вода со льдом и мятой.
— Спа-сибо, — кое-как прокаркала я.
И тут же, наколдовав себе стакан, присосалась к животворящей жидкости.
Напившись, я сказала уже нормально:
— Большое спасибо. Как вы меня перетащили?
— С трудом, — Морис спрятал за спину руки.
Руки, на которых я успела увидеть волдыри.
— Я обожгла вас?!
— Ваша кожа, — лисенок пожал плечами, — огня не было. Но… На вашей коже появились вырезанные, раскаленные знаки. Они остались на шее. На руках, кажется, больше нет. А остальное мы не смотрели.
— Спасибо, — мое Пламя бесновалось, и я попросила лисенка уйти и плотно прикрыть дверь.
Допив воду, я кое-как выбралась из постели. Сил не было. Меня шатало, перед глазами кружилась комната, но… Я больше могла лежать на перекрученных, влажных от пота простынях.
Магия и ослиное упрямство помогли мне сменить постель.
Заплетя слабую косу, я медленно заползла под одеяло. Хорошо. Пахнет луговыми травами и, немного, стиральной стружкой.
Пламя беснуется, потрескивает, выбрасывает вокруг меня искры. А я… Я только усмехаюсь. Надо же, столько силы, столько огня и — пшик.
Робкий стук в дверь и Лиам вносит еще один кувшин.
— Уйди, — шиплю я.
— Так ухожу, — открыто улыбается лисенок и, ловко увернувшись от одной из искр, меняет кувшины, — мне не страшно. И… То, что у вас на шее — это не поводок. Не тот, который надевают на преступников.
— А что тогда? — устало спрашиваю я и жестом поторапливаю лисенка, мол, говори, но и уходить не забывай.
— Я не могу сказать, — он поник, — вы не спрашиваете нас о том, что было до… А мы бы и рады рассказать, но не можем.
Наконец, Лиам закрыл за собой дверь, а я налила себе еще стакан воды. Мятной, холодной-прехолодной воды.
Наверное, лисята — лучшее что могло произойти в моей жизни. Начала бы я бороться за себя? Вряд ли. Полезла бы в журналы? Ой сомневаюсь.
«Но ведь не помогло», — раздался вкрадчивый шепоток в голове.
«Это была лишь первая попытка», осадила я саму себя. Понадобиться — расколю этот гмархов алтарь! Напьюсь стимуляторов и разнесу его, хоть вместе с домом.
Приняв это простое непростое решение, я прикрыла глаза. Эта ночь будет сложной, Пламя выйдет из-под контроля, но ничего. Лисята далеко, а за пределы комнаты огонь не выйдет. Он всегда концентрируется вокруг меня.
Кошмар не вернулся. Я просто то проваливалась в чуткую дремоту, то всплывала обратно, в реальность. Магия то возвращалась, накатывала волной, то исчезала. Мне бы забеспокоиться — но я предпочитала пережидать. Скоро, скоро я со всем разберусь.
Проваливаясь в сон, я услышала, как вокруг гудит пламя. Все-таки вырвалось. Наконец-то.
Вот только… Что это за шорох?
Распахнув глаза, я увидела Кнопу, что сидела на краю моей постели и пыталась почистить мордочку своими руко-лапками!
— Фря? — она увидела, что я смотрю на нее и пошла…
Пошла прямо ко мне, к Пламени, что обнимало мое тело, что дремало на одеяле!
— Нет!
— Фры? — недоуменно переспросила лисичка и, увидев мою вскинутую руку, прыгнула вперед, посчитав все игрой!
Она летела прямо в огонь, а я… Я чувствовала, что эту смерть невозможно будет простить.
Назад.
Назад! Ко мне!
Ощутив свое Пламя всей собой, своей кожей, своей душой и сердцем, я загнала его внутрь! Закрыла на тысячу воображаемых замков и поймала вредную непослушную лисичку!