Мама на фоне измены
Шрифт:
— Добрый вечер, Екатерина.
— И тебе, привет, Толь, — говорю я, растягивая губы в улыбке.
Я здороваясь и улыбаюсь тогда, как во мне ширится черная дыра, захватывая и сжигая все пространство вокруг.
Но надо дойти до такси, сесть в него и приехать домой.
Там не надо будет держать лицо.
Глава 5
Глава 5
— Не так уж сильно я любила тебя, — говорит Ветрова, с покрывшими ее грудь,
Когда-то я любил их и женщину, чьей частью они являются и какой чувственной делают ее.
Но сейчас, глядя на нее и слыша то, что говорят ее все ещё прекрасные и желанные губы, я ощущаю ничего кроме злости на себя и на нее.
Злюсь на нее за то, что ещё не остыл к ней, за то, что она говорит мне и на то, как это отзывается во мне.
— Хорошо, — произношу не в силах перебороть себя и плюнуть на все. — Я попытался.
Очень всрато попытался и наху*** дел.
Понимаю это только тогда, когда оказываюсь в тачке, гоню куда-то, а потом останавливаюсь с лёгкого взмаха товарища в ментовском.
— Нарушаем?
— Документы, права, страховка, — перечисляю я, выдавая бумажки. — Смотри, выписывай и отваливай. Не до разговоров.
Говорю, а сам вытряхиваю сигарету, сжимая флэшку. То, что должно было остаться памятью и материалами для встречи с одной затеявшей это все психологиней, стало компроматом.
Пи*** какой-то!
Ну какой нах "бросай"?! А "ахаться"?!
Ну не стану я спать с теперь уже чужой бабой, которая плюет, шлёт меня и вышвыривает на улицу, словно обосранного щенка!
— Чтобы не случилось, товарищ Буров, это не повод стремиться на тот свет — говорит мент, почти в точности повторяя фразу однажды сказанную мне Ветровой. — Удачного вечера.
— Не дождешься, — отвечаю я, потому что у меня есть ради кого жить на самом деле.
Обошелся бы без встречи с этой стервой. Вот только родным стало со мной невмоготу — если не бросаюсь и не ору на ровном месте, то достаю посторонних людей и так, как не было никогда. Ещё немного и начну искать смысл на дне рюмки с беленькой.
— Не помогло, — признаюсь я, дозвонившись той, которая смогла разобраться в моих мозгах. — Придется придумать что-нибудь ещё.
— Ты не поговорил с ней, — говорит психологиня, пропустив мои слова мимо ушей. — У тебя на лице все написано, Буров.
— Почерк-то нормальный? — рявкаю я и это напрягает себя самого.
Асаева кивает и ждёт чего-то.
Хорошего специалиста подкинула мне судьба.
Такую, что не напугаешь ни прошлым, ни настоящим, ни будущим. Она сама кого хочешь за яйца возьмёт.
— Поговорил, но не так как планировал, — признаюсь я, вываливая все как на духу.
— Ты должен вернуться и задать ей все интересующие тебя вопросы. Без угроз.
— Она слушать
— Ага.
Невыносимо смотреть на цветущую психологиню в стенах ее дома с ребенком на руках. Она конечно не виновата в том, что мне ее вид кажется сущим издевательством и пыткой. У меня могло быть все это, а получилось черт знает что.
— Ты придумай что-нибудь, — произносит Асаева, таким же невозмутимым голосом. — Ты способный, Буров.
Я качаю головой, усмехаясь про себя. Способный творить дичь и не совладать с собой с одной конкретной бабой. Так и влип когда-то.
— Как-то получилось у тебя влюбить в себя эту женщину.
Я отключаюсь, а сам некоторое время сижу в авто, решаясь на второй заезд.
С одной стороны, предельно понятно, почему Катька кинула меня, не дождавшись, когда меня освободят из своих оков кейптаунские палаты — все слова любви с ее стороны были сущим бла-бла-бла.
Но только мне все равно нихрена не ясно! Какого черта она связалась со мной, если знала кто я и что я с самого начала? Никогда не обманывал ее и не скрывал, что за прошлое у меня за спиной; какие дела воротил и что сидел когда-то.
Заметила бы с Образцовым сразу, явив мне свою лядскую натуру.
— Сбрось мне ту запись, — говорит Асаева, позвонив через несколько минут.
— Зачем? — спрашиваю я, не выпуская из рук доказательство своей тупости.
— Посмотреть и понять, что между вами и как, — Виктория веселится, задавая следующий вопрос. — Или, ты скрываешь что-то и я увижу там ещё что-то?
— Не мечтай, Асаева. Не мечтай.
Приходится повозиться и посидеть в авто пока я сбрасываю ей запись. Сам ведь подписался на это, по соседски наслушавшись одну умную бабу.
Этого времени достаточно, чтобы отрепетировать речь.
Пусть она будет слушать меня через дверь, но выслушает, а там все сложится и так. Надеюсь на это.
— Открывай! — говорю я, стуча в дверь. — Если не хочешь разбираться с ментами.
— Зачем? — спрашивает младшая Ветрова, ныне Воробьева, просунув нос в щелку между дверью и стеной.
Удивительно, как похожи и непохожи одновременно две сестры.
— Хочу поговорить с ней, — говорю я, пытаясь распахнуть дверь.
Но Ветрова-младшая держит ее и не уступает мне.
— Что такое, Буров? Флэшку потерял?! Нужен новый компромат на нее?
Я оставляю дверь в покое. Это б*** никогда теперь не отлипнет от меня. Но да пох***!
— Мне нужно задать ей пару вопросов. Позови ее!
— Нет! Нет её! Буров, оставь ты нас в покое, а?
Не могу. Просто не могу сделать этого. Должен довести этот гештальт до конца и забыть уже наконец.