Мамa
Шрифт:
В первые минуты истерики Ася пыталась держать лицо и старалась договориться с ребенком – пыталась объяснить, сторговаться, но он ее не слышал. Зато его слышал весь магазин. Ася оглянулась по сторонам – количество любопытствующих росло с каждой секундой. Все смотрели на нее с осуждением и презрительно качали головами. Ей хотелось провалиться сквозь землю или, как минимум, упасть на пол рядом с этим «бесенком», утратившим для нее всякую привлекательность, и тоже закричать от усталости и беспомощности.
Ася понимала, что это провал, но не понимала, почему экзаменатор до сих пор бездействует. Он ничего не делал, ребенок продолжал истерить, а испепеляющие взгляды любопытствующей публики сводили с ума. Ася физически ощущала,
Она открыла глаза, рванула к стенду с шоколадками, схватила сколько поместилось в руку и всучила их плачущему ребенку. Портал в ад был закрыт – на лице малыша снова сияла блаженная улыбка. Но вместе с тем она в очередной раз закрыла себе дорогу к обретению материнских прав.
Разъяренный инструктор устремилась тяжелой походкой к Асе. И наконец-то открыла свой экспертный рот:
– Это возмутительно, такого безобразия мне видеть еще не приходилось! Как вы могли пропустить наиглавнейший ритуал – предварительный разговор с ребенком?! Вы обязаны были его подготовить, прогреть, так сказать. Четко, ясно, на доступном языке объяснить, куда вы идете, зачем. Рассказать о правилах поведения и о том, что будете покупать. Эта короткая беседа с высокой долей вероятности избавила бы нас от этой чудовищной истерики, – экзаменатор продолжала. – И что вы вцепились в колбасу? Да, она не просто так. Да, ее надо было купить. Если она есть в списке, значит, кому-то из членов семьи она понадобилась. Мы проверяем не только готовность стать матерью, но и способность при этом оставаться адекватным человеком. Если ребенку нельзя, это еще не значит, что никому нельзя. Понимаете? Вам надо было на экзамене больше внимания уделить ребенку, а не колбасе…
Асино лопнувшее терпение болталось безжизненными тряпочками в области солнечного сплетения. Она была больше не в состоянии поддерживать образ воспитанной девушки и выслушивать нравоучения, назидания и завуалированные оскорбления. Она понимала, что лучшим решением для всех будет, если она сейчас же уйдет, а лучше – убежит.
Ася впервые в жизни не решала проблему, а бежала от нее. На улице стало легче. Мысли немного прояснились и тут же пустились в хоровод: «Ну почему? Почему я не могу уже в шестой раз получить эти злополучные права?»
– Ты что не слышишь меня? Я же сказала, что не хочу! Что непонятного? Не-хо-чу!!! – до Аси донеслись обрывки телефонного разговора проходящей мимо девушки…
«Не хочу! – подхватила обрывок фразы Ася. – Я не не могу, а не хочу их получать. Какая же я дура. Как я раньше этого не поняла? Я просто не хочу пока становиться матерью, вот подсознательно и совершаю эти ошибки. Да и как я вообще могу стать матерью? Для этого нужно уметь слышать, слушать и понимать другого человека, который еще даже толком разговаривать не умеет. А я даже себя слушать не научилась. Я все это время слышала только голос мамы в своей голове и путала его со своим. Нужно учиться на отлично, быть воспитанной, послушной, культурной, не перечить старшим, заботиться о своей внешности – быть стройной, ухоженной, элегантной при любых обстоятельствах, получить красный диплом, встретить достойного мужчину, родить ребенка – одного! Ведь я в семье одна и счастлива. Никаких животных в доме быть не должно, от них только беспорядок. Рисование – не самое удачное хобби. Создает в жизни хаос, а как профессия – приводит к нищете и алкоголизму. Элегантные блузки, юбки до колена и каблучок украсят любую девушку. Сахар вреден для фигуры. Морковь лучше. Полезней твоего мороженого и такая же сладкая…»
Фразы одна за другой всплывали в Асиной голове. И все без исключения звучали маминым голосом, хотя она всегда была уверена,
«Нам выдают права на управление чужой жизнью, но никто не учит, как управлять своей собственной».
Ася почувствовала, как ей нестерпимо захотелось съесть мороженное, потом купить худи, джинсы, кроссовки и поехать в приют за собакой.
И от осознания этих желаний на душе стало тепло, а сердце пронзила жуткая щемящая боль, как после долгого путешествия, когда наконец возвращаешься домой. Из глаз хлынули слезы. Это были не горькие слезы обиды, боли или разочарования. А слезы очищения и облегчения. Это были первые шаги на пути к себе.
Ася понимала, что ей предстоит сначала познакомиться с собой настоящей, а потом все будет: и любимый мужчина, и ребенок, и теплые отношения с мамой. Но это потом…
А сейчас ей нужны: джинсы, худи, кроссовки, собака и мороженое.
О чем плачут мамы. Эвелина Пантелеева
Мадрид. Ночь. В доме наконец царит тишина. Свет луны несмело захватил пространство комнаты, а на стенах драматично покачивается тень от деревьев. За окном стучит дождь. Он напоминает о детстве и Родине. Становится так спокойно, что хочется остаться лежать на кровати и рассматривать этот темный пейзаж. А еще хочется наконец-то сделать что-то для себя в роскоши одиночества.
Мечтаю, фантазирую, а сама боюсь пошевелиться. Переживаю за свои соски, которые будто виноваты в малейшем недомогании нашего годовалого сына. Предвкушаю, как сейчас возьму телефон, наушники, и буду мучительно, но быстро решать, чему посвятить свой час, а если повезет – даже два. Личное время мамы – всегда неизвестная и ограниченная переменная. Планирование помогает жить комфортнее и не так зависеть от обстоятельств. Поэтому в помощь себе всегда заготовлен список того, что нужно посмотреть, написать или сделать.
Затаив дыхание, я незаметно сползаю вниз кровати, прячусь под одеялом, снижаю яркость экрана до минимума и убираю звук телефона. Быстро просматриваю сообщения от родных и перехожу к просмотру новостей в мире соцсетей. На мгновение ощущаю, в каких разных реальностях мы живем с друзьями, радуюсь за них и возвращаюсь к своей дилемме: послушать лекцию или подкаст, переделать тысячу важных дел или написать текст?
Храп любимого мужа разносится по всему дому, но сын продолжает безмятежно спать. На всякий случай аккуратно тормошу мужа и прошу его открыть мне бутылку воды. Трюк сработал – и дома снова тишина. Сын может проснуться в любой момент, и тогда моим грандиозным и долгожданным планам придет конец. Но я отчаянно верю в успех и готова жить для себя. Сердце бьется чаще от приятного волнения. Я мысленно молюсь, чтобы моя виртуальная реальность продлилась подольше, прежде чем я снова стану мамой, женой или любым другим персонажем, для которого нужны силы.
Меня переполняют эмоции и мысли о сложностях материнской судьбы. Я пишу в заметках, о чем плачут мамы. Начинается один из видов терапии, благодаря которому я способна наслаждаться материнством.
Причина поплакать номер один. Прощание с прошлой жизнью
В прошлом году я стала мамой. Но задолго до этого, будучи еще на четвертом месяце, почувствовала, каково это, когда ты повсюду в сопровождении. Малыш ощутимо передвигался в моем животе, и было мило впервые наблюдать эти моменты с мужем. Но когда я ложилась в кровать с книгой перед сном, до меня постепенно доходил смысл той зловещей фразы: «Ты больше никогда не будешь одна». Я и тогда не испытывала священной радости от этих слов, но ощутив первые толчки в своем животе, переживала ностальгию и грусть: «Прощай, тихая идиллия свободы. И здравствуй, шумная семья». Прекрасно, что одиночество мне больше не грозит, но иногда мне необходимо побыть лишь только в своей компании. Я действительно счастлива проводить время с собой.