Мама
Шрифт:
– Так меня отпустят?
– Ну, ты насмешил! Конечно, отпустим. Прямо сейчас и отпустим. Бутылку белой видишь?
– Дождавшись кивка, Кранч продолжил, - рядом бумага и ручка, а в столе пистолет с одним патроном. Мы выйдем, а ты напишешь все что нужно, закроешься изнутри, - хорошо так закроешься, - и в путь. А я гарантирую безопасность твоим выродкам.
– Так мне?
– Да. Но все зависит от того, что ты напишешь. Ну, типа, простите меня, я сделал все что мог, жалею, что не мог спасти всех. Бьюсь об заклад, мы тебе еще и на памятник скинемся, а я может, еще и на твоих похоронах всплакну. Искренне
Падение с высоты собственного роста лицом о землю может быть очень болезненным, и трудным, особенно если делаешь это по собственной инициативе. Сергею Петровичу не повезло - ковра под ногами давно уже не было, и удар лицом о пол рассек ему губу и разбил нос в кровь. Ему было очень больно, но он успел приложиться еще несколько раз лицом о поверхность, прежде чем удар ногой погрузил его сознание в кратковременное забытье.
3-е мая 2007г ., около 14.10 - 'Третий звоночек'– Пробуждение было резким. Это было его кресло, его стол, его глаза испуганно моргающие ....и его кровь залившая грудь, живот и даже брюки. Голова, как ни странно, совершенно не болела.
Их он видел не сразу, лишь примерно через минуты дымка тумана начала рассеиваться с глаз и трое заговорщиков стали ему видны.
– Они стояли в нескольких метрах от него,- не было лишь Пицыка.
– Или-или?
– Тем же дрожащим голосом спросил Кравчий.
– Суд. И расстрел за трусость, обман коллег, и неоказание помощи.
– Кранч понял его сразу, и, упреждая протест бывшего начальника, продолжил, - тебя сразу вели, и снимали все - и то, что было в кабинете, и то, что было в коридоре. И то, как к тебе в кабинет Аня Годенко кулачками полминуты стучит, и то как ты ей дверь не открываешь. Грустное я тебе скажу зрелище, а при правильном монтаже - так особенно. На роль самоубийцы ты уже не тянешь, покаянное письмо писать, как я понял, уже не будешь, - так что остается суд.
Графин воды, который Пицык плеснул ему в лицо, не был попыткой унизить его достоинство, но от этого Сергей Петрович стал казаться еще более жалким.
Когда его выволокли из-за стола и попытались проводить к выходу он даже не пытался оказывать сопротивление, но ноги его уже не держали, и он рыдал размазывая по лицу сгустки крови, слезы. Когда же из его штанины потекла желтоватая жидкость, а в кабинете начал чувствоваться запах дерьма первым не выдержал Кранч.
– Пицык, ты сможешь привести ЭТО хотя бы в минимальный порядок? Если мы такое привезем обратно, то нас просто не поймут.
Сергея Петровича втолкнули в душевую, бросив ему вслед висевшие его кабинете, еще с незапамятных времен, форменные пиджак и брюки. Нижнего белья не нашлось.
3-е мая 2007г ., около 14.30 - 'Третий звоночек'
Он вышел к своему бывшему заму, своей правой руке, почти таким же каким и входил - жалким, окровавленным. Пицыка в кабинете не было.
К своему бывшему шефу Евгений испытывал сейчас сугубо брезгливость и отвращение. Маленький толстяк униженно скулящий, ноющий и не желающий с достоинством принять неизбежное, отказавшийся от достойного конца в пользу позора.
Женя не был одинок в своем отношении к Кравчему, - бывшего шефа презирали и Кранч, и Пицык, и Евтушенко. А потрясение,
Зрелище было настолько жалким и гадким, что Евгений, развернувшись в вполоборота, показал Кравчему на дверь, куда тот должен был идти, - и лишь в последнее мгновение успел отметить, что из душевой Сергей Петрович вышел в туфлях явно на босу ногу. Этого мгновения слизняку хватило.
Умирать Сергей Петрович не собирался, как ни собрался идти на суд чести или стреляться. Ему действительно было очень страшно, и он рыдал, мочился в штаны и закатывал истерику по настоящему - не притворяясь. Но в глубине души, какой то маленький хитрый зверек внимательно наблюдал за окружающими, надеясь, что судьба подарит ему шанс.
Обычно такие подарки Судьбы бывают редки, - но если ей помочь?!
– Запах в кабинете и жалкое зрелище бывшего шефа не добавляли позитивных эмоций, а Кранч и Пицык слишком уважали себя, что бы такое терпеть, и поэтому почетную обязанность подготовить впавшего в истерику бывшего начальник поручили его же бывшему заму. А сами вышли в коридор покурить.
Вряд ли это можно было назвать ошибкой - в комнате не было ни оружия, ни мебели, окна были плотно закрыты и зарешечены, а охрана периметра в основном находилась на крыше. Кравчему было некуда бежать, и некого было звать на помощь. Скрутить же двухметровому Жене маленькое толстое ничтожество - особого труда не составляло.
Да, Сергей Петрович был грузен, если не сказать, толст, испуган до усрачки, его положение было аховым. И он это понимал. Но отчаяние помноженное на решимость и спрыснутое адреналином, часто подсказывает человеку очень нетривиальные ходы.
Покойная Аня Годенко любила цветы, но их, после начала беды, поливать их было некому и некогда. Но и выбросить было жалко - они были как будто символом еще недавней мирной и тихой жизни. Решение было простым - около трети 'санитарной' комнаты было уставлено фиалками и геранью. И у Кравчего, предоставленного самому себе, было лишь несколько минут для того, что бы сложив один носок в другой бросить туда несколько камушков лежавших меж цветов. Вес груза в его самодельном кистеньке был не более двухсот грамм, но отчаяние и ощущение ШАНСА сделали свое дело: короткий взмах кистеньком выдернутым из за спины погрузили конвоира Сергея Петровича в беспамятство.
– Кравчему стоило большого руда подхватить падающее тело Жени так, что бы оно плавно осело на землю, а не грохнулось, привлекая внимание тех, кто вышел покурить.
3-е мая 2007г ., 14.48 - 'Третий звоночек'
Хотя Женя был без сознания, но за дверью его приемной - в коридоре, было еще как минимум два человека, от которых ожидать хорошего Кравчему точно не стоило.
Его замешательство длилось около минуты, - что делать дальше он просто не знал. К тому же у Евгения не оказалось пистолета, на который он так рассчитывал.
Неожиданно Женя вздрогнул и застонал - большое и здоровое тело начало приходить в себя, при чем куда быстрее, чем Сергей Петрович рассчитывал. Должно было пройти еще несколько секунд, и для Кравчего все было бы кончено.