Мамалыжный десант
Шрифт:
Пленных действительно оказалось числом больше, чем боеспособных десантников. Ну, так и чего теперь озираться, башками вертеть? Запросто могли и с ходу под пулемет выбежать, раз такие упорные. Тимофей, подбадривая-подгоняя пленников движениями горячего еще автоматного ствола, подумал, что и остальные немцы последуют хорошему примеру умных камрадов.
Однако вышло не так: не конец это был боя, только перерывчик. Но пауза вышла как нельзя кстати. Подошла подмога: комбат прислал сводную группу из разведчиков, саперов и пулеметчиков, принесли и патроны. Боеприпасов, как и резерва, оказалось не очень-то густо, но сразу стало веселее. Да и впереди по косе и
Но немцев на косе стало еще гуще, и с атакой гады не замедлили. Поперли так, что казалось, вся коса во фрицах и румынах – они и вдоль камыша шли, и прямо по воде, морем.
Автомат норовил обжечь. Как ни пытайся коротким бить – раз! – и диск пустой. Тимофей вжался в ячейку, наскоро отрытую в песке, строчил в щель между сваями. Позиция была удобной: снаружи то и дело стукали пули, но пробить толстые, выбеленные и просоленные морем бревна не могли.
Слева немцы почти дошли до нашей позиции, в сиянии солнца завертелись длинные рукояти гранат, захлопали взрывы. Лежащий ближе десантник ответил своими «лимонками». Во метает! Лежа, на боку, а как из миномета. Оглушенные немцы выползали из дыма, их срезали из ручника…
Но сколько же их еще?!
– Сигналь, захлестнут уроды! – закричали у строений.
– Только осторожно. Координаты точно давай! – предостерег метнувшийся по песку к домам майор-контрразведчик.
Тимофей подивился тому, как умеет ползать по-пластунски командир СМЕРШ – прямо ящерица здоровенная, а не офицер.
Меняя диск, боец Лавренко оглянулся. Один из десантников прислонился к стене домика и оттуда, заслоненный от пуль, семафорил катерам двумя бескозырками. Тимофей хмыкнул – размахивание руками выглядело малость смешно, но это ж морские ухватки, пехоте их не понять – и вернулся к делу. Куда, сука тощезадая, подползаешь?! Автомат выплюнул пару гильз – упорный фриц замер среди предыдущих тел.
В воздухе засвистело – катера открыли огонь. На косе поднялись фонтаны песка…
– Точно! – почему-то откровенно возликовал Нерода [18] .
– Не отвлекайся, Юра. Снайперы, снайперы! – напомнил майор-контрразведчик.
Плотный обстрел с моря и штурмовка с воздуха порядком поубавили прыти немцам. Десантники успели высмотреть и уничтожить снайпера – засел в камышах этакой незаметной хитрой жабой.
Тимофей сидел рядом со старшим лейтенантом Земляковым, набивали патронами магазины. Врага на косе толклось еще видимо-невидимо, наверное, разбомбить всех не выйдет, опять к Жебриянам попрут.
18
Кое-кто из контрразведчиков знает, насколько вероятно было в тот момент накрытие огнем собственных позиций. В реальности первым залпом с катеров был контужен командир группы лейтенант Михайловский. Тогда же был тяжело ранен в живот герой Николаевского десанта Иван Дементьев (именно он так удачно «подсказал» немцам вариант сдачи в плен у рыбного цеха). В реальности Герой Советского Союза Иван Павлович Дементьев был эвакуирован в Одессу и, не приходя в сознание, умер в госпитале 5 сентября 1944 года.
Неожиданно подсел тот шальной десантник, что немцев агитировал сдаваться, и неуверенно сказал:
–
– Попутно мы шли, товарищ Дементьев. На той лодке, что потом отстала от вас с Ольшанским, – пояснил, почему-то смущаясь, Земляков.
– А я же вижу, – обрадовался десантник, – только очки ночью малость смутили.
– Очки для штабной работы, а на море и с автоматом я и так справляюсь, – пояснил старший лейтенант. – Рад видеть в добром здравии…
Старые знакомые вспоминали высадку в Николаеве, а Тимофей прочищал затвор автомата и думал о том, что самые решительные моменты войны просидел в оккупации. Вот люди Николаев освобождали, под Сталинградом и Харьковом героически сражались. А тут Жебрияны… Нет, тоже, конечно, важный населенный пункт, но все-таки не то…
– Значит, и вы свое дело выполнили. – Десантник глянул на пустоватую, без наград, грудь старшего лейтенанта.
– Не обижен, – кратко заверил Земляков. – Но у нас же уклон другой.
– Да понятно, я не любопытствую. Разве что в самых общих чертах. Там у вас в группе специалист имелся…
– Жива-здорова специалист, – успокоил Земляков. – Сейчас далековато отсюда служит, но в полнейшем порядке.
– Вот это хорошо! – обрадовался десантник. – Тогда такая заваруха пошла, а она с виду рисковая девушка…
На косу вновь шли штурмовики. Ударили бомбами и реактивными снарядами…
– Да, прямо курорт, – пробормотал старший лейтенант. – То-то всем девушки вспоминаются. Наблюдай, Тимофей, за обстановкой, размышляй о светлоголовой и романтичной красоте, а я к начальству схожу…
Почему нужно непременно о светлоголовых думать, боец Лавренко не понял. К примеру, Стефэ была вполне темненькой. Думалось о ней здесь, между морем, лиманом и устланным телами песком, совсем иначе, только вспоминать о ней было совсем излишне.
Над косой прошли удачно разгрузившиеся «илы», качнули крыльями в знак приветствия над позицией десантников. Хорошо работают летуны, не то что весной. Что ж, закончилась переменка…
Странный дальше пошел бой: немцы и румыны безнадежно атаковали, потом группками сдавались в плен, снова атаковали, снова сдавались. На косе их все еще оставалась уймища, туда вновь налетали наши штурмовики…
Последняя жидкая атака фрицев случилась около шестнадцати часов дня. На руке Тимофея уже имелись часы – старший лейтенант с немецкого офицера снял и отдал, поскольку «мародерство преследует цели личного обогащения, а наличие прибора учета точного времени является не роскошью, а наоборот, военной необходимостью».
Вообще, контрразведчики окончательно употели: пленных была прорва, среди них вылавливали и допрашивали саперов и офицеров. Тимофей охрип, расспрашивая румын, хорошо хоть эти вояки совсем «дошли» и говорили охотно. Землякову приходилось сложнее: фрицы, особенно егеря, были куда упрямее.
Имелись, имелись следы майора Бэлашэ! Нашлись шестеро румын из крепостной роты. Майора они знали так себе, командовал ротой он недолго, но по описанию и деталям – точно он. Вот только в последний раз видели его еще ночью, во время отхода, а куда дальше делся, непонятно. Один капрал утверждал, что видел господина майора уже на косе, но до начала боя, правда, особой уверенности измотанный румын не испытывал. Это было и хорошо и плохо. Похоже, что не убило по-глупому во время атаки по песку столь ценную дичь, и разыскивать его среди трупов незачем. Но и спешить сдаваться эта саперная гадюка-майор не желал.