Маме – мечтательнице, как я
Шрифт:
И тут я заметила, кто был за рулем.
– Я собирался в больницу к Гарри. Хочешь со мной? – Бен уже склонялся и открывал дверь.
Я закончила запирать амбар и прыгнула в грузовик, надеясь, что Бен будет ехать быстро.
– Спасибо, – выдохнула я.
– Не за что. Твоя мама уехала с Гарри, и я ждал тебя, решив, что и ты захочешь его проверить, – Бен посмотрел в зеркало заднего вида и боковые и поехал. Вперед. Он не был быстрым водителем. Повезет, если мы будем ехать хотя бы уверенно.
–
– Твой папа уехал до этого сегодня, так что его тут не было. Наверное, вернулся в Калифорнию по делам, – Бен пожал плечами.
– Я не знала, что он вернулся домой.
– Наверное, было срочно, – предположил Бен.
Я скрипнула зубами, старалась медленно дышать. Мне не стоило удивляться, что папа бросил нас, сославшись на «нечто срочное», и, может, я и не была удивлена. Но я злилась. Его идеей было приехать сюда, и он был все время в стороне, убежал без предупреждения в день, когда его сыну нужна была поддержка папы.
Вот так.
– Гарри… – начала я, проглотила ком в горле от его имени. – Он… в порядке?
– Выглядел неплохо. Гарри крепкий мальчик, – Бен улыбнулся, глядя на дорогу, по которой мы ползли. – Эван повез его в больницу, твоя мама была в состоянии паники.
Я опустила окно, прислонилась головой к дверце, чтобы вдохнуть свежий воздух.
– Вы меня уволите? – я заерзала. – Хорошо, если да. Я пойму. Я не уберегла группу.
– Нет, – Бен нажал на тормоза, когда бурундук побежал по дороге в сотне футов впереди нас. – Ты – человек, можешь ошибаться. Это нормально.
Я нахмурилась. Я не знала, зачем он так говорил, но я, похоже, не буду уволена. Пока что.
– Но… – начала я, не зная, сколько он услышал от Эвана и Гарри.
– Кэллам тоже много ошибался. Как и Эван. И мое имя можешь добавить в список, – Бен помахал рукой. – Так мы становимся лучше. Лучше как вожатая или старшая сестра. Или как человек. Ошибки на пути неминуемы. Это больно, но это часть процесса роста.
Я не знала, сколько можно было совершить ошибок, пока не уволят.
– Расскажете Кэлламу? Потому что он меня отчитает, как только увидит, – я прикусила губу. – Хотя я заслужила…
– Кэллам уже знает, но он видит в тебе что–то особенное. Потому для тебя у него планка выше.
Я повернула голову к Бену.
– Что–то особенное?
– То, как ты поднимаешься, отряхиваешься и идешь. Как ты заботишься о Гарри. Он больше от тебя ожидает, потому что ты способна на большее.
Я сжалась на сидении.
– Не уверена.
Бен остановился у знака стоп, три раза посмотрел по сторонам, а потом повернул к Флагстафу.
– Так обычно и бывает. Мы убеждаем сначала всех остальных, но сами последними понимаем, на что мы способны. Человеческая природа.
После этого я ничего
– Эй, знаешь, кто еще может ошибаться? – сказал Бен, когда мы остановились на красный свет.
Я ерзала на сидении, впереди уже было видно больницу.
– Разве не все?
– Папы. И мамы, – он не заметил, как я закатила глаза, раз продолжал. – Они ошибаются так же, как ты и я, потому что думают, что поступают правильно.
Я прикусила язык. Наши с Беном мнения не совпадали.
Он подъехал к больнице, я выпалила «спасибо» и бросилась к двери.
– Встретимся внутри, – крикнул он мне вслед, но я уже спешила.
– Гарри Эйнсворс? – сказала я, остановившись у стола приемной. Женщина указала пальцем, и я побежала в ту сторону.
Я слышала знакомый голос в нескольких дверях от себя. Гарри смеялся, и я была готова расплакаться от облегчения. Если он смеялся, то ему не было больно. Он будет в порядке. Смех это хорошо, верно?
А потом я услышала другой голос оттуда, узнала и его.
Я, не думая, ворвалась в комнату. Два лица удивленно смотрели на меня. Одно улыбалось, другое – нет.
Я застыла на месте.
– Я оставлю тебя с сестрой, Гарри, – Кэллам встал со стула и поднес ладонь к здоровой руке Гарри.
Гарри дал ему пять с такой силой, что звук шлепка заполнил комнату.
Кэллам покачал головой, будто она болела.
– Тише, Халк. Хватит и одного растяжения.
– Увидимся, Кэллам! – крикнул Гарри ему вслед, пока тот шел к двери. Хотя это больше напоминало марш.
– Больше никакой акробатики на велосипеде, ладно? – Кэллам не посмотрел на меня, проходя мимо. Я словно стала невидимой для него.
Гарри снова рассмеялся и помахал на прощание.
Кэллам помахал и покинул комнату, закрыв за собой дверь. Он даже мельком на меня не взглянул.
Кэллам ушел, и стало тихо. Я сглотнула и посмотрела на Гарри. Он сидел на краю стола для обследований, запястье было перевязано, и он смотрел на пол, раскачивая ногами и выжидая.
Я не знала, что сказать, так что заговорила о том, что первым пришло в голову.
– Прости, – я поспешила к нему, рыдая. – Мне так жаль, Гарри. Мне нельзя было поворачивать на тропу, которую я не знала. Стоило придерживаться плана и не глупить, – я рухнула на место рядом с ним и обвила его руками, прижалась головой к его плечу. Я все еще плакала. Вряд ли Гарри видел меня раньше в слезах. – Прости за то, что ты упал и поранился, за то, что оказался в больнице, и за то, что я такая безответственная кошмарная сестра, – я шмыгнула носом и перевела дыхание. – И прости, что испачкала слезами и соплями твою любимую футболку.