Маме – мечтательнице, как я
Шрифт:
Я различила серебряную рябь на озере от луны за деревьями. Я выключила фонарик и прошла дальше сама. Я хотела, чтобы глаза привыкли к темноте, чтобы звезды выделялись на пляже.
Но что–то еще сияло впереди. Я не заметила сразу, потому что была далеко, но сияние было ярким, оранжевым. И я ощутила запах.
Костер. Маленький, насколько мне было видно, но на пляже горел костер. Когда мы с Кэлламом бывали там, никто не приходил. Кэллам сказал, что ни разу никого тут не видел. Может, только мы с ним и знали об этой части пляжа. Так что я не должна была удивляться,
Тут.
Я увидела его, стоящего перед огнем лицом к лесу. Многие, разведя огонь на пляже, смотрели бы на воду. Он глядел на деревья. Словно ждал, что кто–то появится.
Я хотела бежать к нему. Я не могла поверить, что он был тут.
Я хотела застыть на месте по многим причинам. Зачем он был здесь? Ждал меня? Хотел ли он видеть меня после того, как вел себя две недели?
Сердце перебило разум, и я побежала по тропе. Я попала на пляж, и он не удивился мне. Он даже почти не вздрогнул, когда я вырвалась из–за деревьев.
Я не сразу отдышалась.
– Ты.
Он потирал шрам на виске.
– Ты.
Я сглотнула, надеясь, что сердце вернется на место.
– Что ты тут делаешь?
– Жду тебя, – он указал на меня и маленький костер.
– И ты знал, что нужно ждать в этом месте в это время?
– Я провел с тобой все лето. Если бы я не мог понять, куда ты пойдешь в последнюю ночь в лагере, то не понял бы тебя, да? – он нахмурился, когда я осталась на тропе, не подходя ближе.
– Но я думала, ты уехал. Бен так сказал.
– Я уехал. На половине пути развернулся.
Ноги ожили. Я сделала пару шагов ближе к огню… к нему.
– Почему ты вернулся?
Он переминался, глядел на огонь. Я видела огоньки, отражающиеся в его глазах.
– Потому что понял, – он опустился у рюкзака и что–то вытащил.
– Что понял?
– Зачем ты меняла оценки моих тестов, – он показал мне тесты – я тренировалась на них достаточно, чтобы узнать за милю. – Ты не вредила. Ты помогала мне.
– Но я так и сказала у гряды Паттерсон, когда мы… ты знаешь, – я замолчала. – Да, я поднимала оценки, чтобы помочь тебе, но это не отменяет того, что я врала об этом, – я прошла к костру, потому что было холодно, и потому что я хотела быть к нему ближе, пока он позволял. Еще две минуты назад я думала, что никогда его не увижу, а он был в десяти футах от меня и говорил со мной.
– Но ты делала это поэтому. Вот доказательство, – Кэллам постучал по верхней части теста, и я едва могла различить оценку.
– Максимум, – поняла я.
– Это настоящие оценки. Не улучшенная версия, – он развернул тест, посмотрел на оценку, качая головой, будто не веря.
– Ты это сделал, – я улыбнулась, присела у костра напротив него. – Я знала, что ты сможешь.
– Да, только ты и верила, – он отклонил голову и посмотрел на небо. Там было так много звезд, что небо казалось светлым, а не темным. Он медленно улыбнулся. – Я решил тест во время остановки, пока отдыхал на пути домой. Хотел отвлечься от мыслей об этом лете… о нас… – он взглянул мне в глаза. – О тебе. Я вытащил тест, устроился на скамье и не поднимал головы, пока не закончил.
Я склонилась и прочла оценку там. Четверка.
– Не шутки.
Он покачал головой, глаза сверкали.
– Ты не обходилась со мной так, словно я ничего не добивался. Только ты смотрела на меня и верила, что я могу достичь того, что я хотел, – он встал и посмотрел на меня поверх костра. – Ты врала из–за моих оценок, – он поднял плечо. – Делала так, потому что заботилась обо мне. Ты бы сделала так еще раз, если вернуть ситуацию?
Я задумалась на миг, но долго думать не пришлось.
– Нет, я сделала выводы.
– Видишь? Это важно.
Я нахмурилась. Он говорил то, о чем я думала? Он простил меня? За ложь?
– Да?
– Это важно для меня, – он замолчал, сглотнул. – И я надеюсь, что это поможет тебе понять, почему я так поступил.
– Почему не сказал, что ты не пускал меня на занятия снаружи?
Кэллам схватил большую палку, стал шевелить угли. Он кивнул.
– Стоило сказать тебе, что я продумываю график вожатых. Стоило сказать, что это я поставил тебя на поделки, и почему я это сделал, – он закрыл глаза и потер лоб. – Я говорил себе, что могу разделять роль главного вожатого и парня, но не сработало.
Я смотрела, как искры сияли в воздухе, паря над костром. Они угасали.
– Я понимаю, зачем ты это сделал. Но знаешь? Я бы сделала так же, будь я на твоем месте, – я протянула руки к костру. Маленький, но он согревал меня. – Ты был в ответе за безопасность туристов. Я не была достойна доверия в этом, тебе пришлось так поступить. Я злилась, когда узнала, и, может, все еще немного злюсь, но потому что ты не сказал мне. Хоть я понимаю причину.
Кэллам посмотрел на огонь, хмурясь. Он словно пытался что–то прочесть, но не мог разобрать.
– Я в ответе за безопасность отдыхающих. Да. Но я и в ответе за безопасность вожатых. Я соврал бы, если бы не сказал, что особенно переживал за тебя. Я сделал так, потому что тебе нужно было заслужить доверие, – он выдохнул, словно признавался в преступлении, – а еще помешало сильное желание защитить.
Он многое объяснил, но я уцепилась за последнее.
– Ты так сделал, потому что заботился обо мне, – сказала я.
Это был не вопрос, но он все равно ответил:
– Да.
– Ты бы сделал так снова?
Он покачал головой.
– Нет.
Я подошла ближе к огню, но потому что хотела быть ближе к нему. Мы могли дотянуться друг до друга, если бы не костер между нами.
– Это важно.
– Да?
– Это важно для меня, – уголки моих губ дрогнули в улыбке.
– Это говорит девушка, которая не верила во вторые шансы в доверии? – он сунул руки в карманы джинсов.
– Та самая.
– Ты изменилась.
Я посмотрела на его рюкзак.
– Как и ты.
Мы молчали минуту. Еще много нужно было сказать, но пока нам хватало.