Мамочка

Даль Дмитрий

На обоях в кроне дерева появилось черное пятно. Я с трудом видел его. Такое маленькое. Но оно росло, увеличивалось на глазах, и уже огромная, лоснящаяся от жира нефтяная клякса сидела на стене. И я видел, она дышала.

Это завораживающее зрелище, полностью сковало все мое внимание.

Клякса оторвалась от стены и упала с хлюпающим звуком на паркет. Я видел ее колышущуюся. Она закрыла собой с десяток плашек. Вдруг, в кляксе открылся вполне человеческий глаз. Он смотрел на меня жадно. И я почувствовал, как меня раскладывают на составляющие, точно мясник после разруба туши. Открылся второй глаз. И клякса

стала расти вверх, на самой вершине ее колыхались глаза. Она набирала массу, становилась все больше и больше. И вот уже возле дверей в спальню стояла черная фигура с ярко-белыми глазами. Она была аморфной, рыхлой, словно составлена из старого грязного снега.

Фигура медленно поплыла вдоль тахты в коридор, в сторону детской комнаты. При этом глаза существа переместились на затылок, и продолжали следить за мной.

Оно идет к детям. Оно хочет, что-то сделать с ними. И это что-то ужасное.

Я попытался пошевелиться, вскочить, но не мог. Странное оцепенение вновь овладело мной. Мне стало страшно. И выть захотелось от отчаянья и беспомощности.

Внезапно существо остановилось в дверном проеме и произнесло:

– Я - Вой!!!

И на этом я утонул в колодце сна, опустился на самую глубину.

***

Утром Светка заболела. Температура тридцать семь и два. С кровати слезть не может. Слабость дикая. Под глазами черные круги.

Ира вышла на кухню, где я со Стасом завтракал, и сказала:

– Твоя мамочка, как энергетический вампир, все силы из нас пьет.

– Грипп по городу бродит. И еще один вирус, называется, «симулятос обыкновениус», - сказал задумчиво я.

Из головы не шел черный человек с глазами. Он шел в сторону детской и говорил со мной. Голос у него низкий, словно гул ветра в лесу. Что он мне сказал? Хоть убей, вспомнить не могу. Что-то странное. Приснится же такое.

– Да нет, не похоже это на симуляцию. Похоже, заболела. Сходи перед работой за «ацилокакцинумом».

– Это профанация лечения. Ты же знаешь. Большие деньги за воздух, - тут же возразил я, но все больше на автомате, продолжая обдумывать появление черного человека.

– Нам помогает. Мы примем лекарство, и сразу выздоравливать начинаем, - сказала Ира.

– Это все сила самоубеждения. Вы не лекарством лечитесь, а ваш разум вас лечит, - ответил я.

Но все же пошел в аптеку. Когда я вернулся, Ира была в детской, Стас ушел в школу, а на кухне сидела мамочка. Она завтракала бутербродами с докторской колбасой.

Я поздоровался, но не стал ничего спрашивать. Интересоваться ее здоровьем, давать повод для развития фобии. Я в эти игры не играю. Закинув лекарство в детскую, я прошел в большую комнату и остановился перед стеной, там где ночью я видел черную кляксу, оказавшуюся глазастым существом.

Стена, как стена. Ничто не говорило о том, что через нее кто-то просачивался. Я даже потрогал ее. Холодная, гладкая, бумажная.

– Ты на работу сегодня поедешь?
– спросила Ира, войдя в комнату

– Думаю остаться. Вчера все документы закрыл, можно денек побездельничать. Пойдем, погуляем по набережной.

– Только я сначала Светку полечу. Мамочка уйдет к доктору. А там можно и погулять.

На том и порешили.

Мамочка закончила завтракать, прошла в нашу спальню, откуда донесся шуршание манжета и хлюпанье

груши насоса.

Я сделал пару рабочих звонков, предупредил в офисе, что меня сегодня не будет, потом перенес две встречи на завтра и включил телевизор. Показывали новости. По первому каналу рассказывали о подъеме цен на нефть, и о росте цен на тарифы ЖКХ. Ничего нового под луной. Эта история меня не интересовала. Из головы не выходил черный человек, застывший в дверном проеме, и его слова.

И тут я отчетливо услышал их, словно он стоял передо мной.

– Я - Вой!!!

Что это могло означать? Что?

Я включил ноутбук и полез в Гугль. Может он поможет мне. Если это все не бред больного воображения, во всемирной информационной паутине должна быть хоть какая-то зацепка.

И я ее нашел.

***

Прогулка по набережной пошла нам на пользу. Проветрились, подышали свежим воздухом. Удалось вырваться из душной мамочкиной клетки, в которую она превратила нашу квартиру. Финальным аккордом мы зашли в кафе «У причала» и пообедали. Я взял уху, макароны по-флотски, да чай. Ира, не долго думая, повторила мой заказ.

Я не знал, с чего начать разговор. То что происходило у нас дома, мне не нравилось. Мамочка с ее вечно больной манией, но главное черный человек, поселившийся толи в моем больном воображении, толи в нашей квартире. Я хотел обсудить это с Ирой, но не знал, как она воспримет.

– Мне кажется, у нас дома что-то нехорошее происходит, - она сама начала разговор решительно, словно пловец, прыгающий с вышки в ледяную воду.

– Нам надо серьезно поговорить. У нас дома происходит что-то жуткое. Мне, кажется, что наш дом скоро развалится, и мы окажемся погребены под его обломками заживо.

– Это ты о чем?
– спросил я.

Неужели она тоже это видела? Неужели я не один в этой истории? А то я уже думал записаться на прием к местному психиатору.

– Как мама к нам переехала, я спать стала плохо. Опять же Светка заболела. Я не знаю, как это сказать. Ты будешь думать, что я умом тронулась.

– Ну, что ты. Я знаю, что ты у меня девочка серьезная. По пустякам переживать не будешь. Говори, что ты хотела сказать, - настаивал я.

– Мне кажется, что у нас дома кто-то есть. Кто-то чужой. Я чувствую, что вокруг нас что-то происходит, что-то сгущается, какая-то... я не знаю как это сказать. Словно мы на болото вышли. Нам кажется, что мы стоим, а по-настоящему уже провалились по пупок, и нас все засасывает и засасывает. И как бы мы не трепыхались, нас все равно засосет. Это неизбежно.

– Ты видела его?
– набрался смелости и спросил я в лоб.

– Кого?

Ира посмотрела на меня пристально. Я прочитал ответ в ее глазах, но все же спросил:

– Воя?

– Я не знаю, что я видела. Но я не хочу возвращаться домой. Я бы сняла комнату, пока мамочка не уедет в деревню. Пока она у нас не появилась, у нас все было в порядке.

– Я знаю, малыш, но не могу же я мамочку выставить из дома. Это все-таки моя мамочка.

– Ей надо голову лечить. Своими страхами она запугала всех нас. Все радости и беды от головы идут. Силой разума можно как излечить от любой болезни, так и наоборот в гроб человека загнать. Она породила свою болезнь, и та жрёт ее изнутри, и когда покончит с ней, примется за нас.